Мой взрыв страстей
Шрифт:
Хотелось бы мне рассказать вам историю о первой любви… да ладно, фиг с ним, пусть не первой, просто любви, или хотя бы, страсти. Но нет.
Я поссорилась с мамой. У меня – у нас – умерла бабушка, а без нее мы постоянно ругались, и непонятно было, что с этим делать. Человеку свойственно хотеть возвращаться домой, но мой дом словно вывернули наизнанку, я часами стояла на улице, ожидая, пока мама выйдет хотя бы в магазин. И так получилось, что я практически случайно оказалась в общаге с одним парнем. Потом он очень быстро ушел, а как-то через месяц, – видать с голодухи, – попытался подкатить еще раз, но я тогда с мамой уже помирилась. Мне, конечно, всегда хотелось верить, что она почувствовала мой
– Почему ты не сказала мне, что я ни какая не королевская воспитанница? – накинулась я на Марту, едва переступив порог, – зачем ты меня к нему отвела?
Марта вылупилась на меня, беззвучно шевеля губами.
– Так ведь вы меня и не спрашивали, – сказала она, наконец.
– Теперь спрашиваю!
– Его величество купил вас на невольничьем рынке, – произнесла Марта, на лице которой была написана усердная работа мысли.
– Так значит, я рабыня-наложница? – возмутилась я.
– Да, – произнесла Марта, внимательно – и с подозрением, – вглядываясь в мое лицо.
– А герцог? Почему все его терпят?
– Он первый вассал нашего короля, он королю предан. Он вообще… вы не первая, кто от него страдает, да и… – Марта несколько замялась.
– Да и я всего лишь рабыня, так? – негодующе воскликнула я.
Марта отвела взгляд.
– Я ухожу, – объявила я ей, – прямо сейчас.
– Чего??? – Марта, прижав руки к груди, ошалело шагнула назад.
– Я не хочу быть рабыней-наложницей, которую все шпыняют, непонятно за что!
Ну, хотя, на самом деле, было понятно за что. Рабыня для утех, привезли ее в нормальную страну, а она тут выкаблучивается, делает вид, что «не такая». Конечно, король знал, что она не такая, и мог бы всем рассказать, но, видимо, на это его доброты не хватило. Да и чисто технически… «Знаете, мессиры, я тут приобрел наложницу, но она девственница оказалась, и мне отказывает». Или даже так: тронный зал, скипетр в одной руке, держава в другой: «Бароны и пэры, я созвал вас здесь, чтобы сообщить, что я не спал с наложницей Аминой». Бароны и пэры облегченно выдыхают.
– Где здесь ближайший город? В какую сторону мне идти? – спросила я Марту, а кого еще мне было спрашивать?
– Да зачем вам город! Что вы там делать будете! – воскликнула она всплеснув руками.
– Да что угодно! Замуж выйду! На работу устроюсь, я, между прочим, дипломированный ювелир!
На самом деле, до диплома мне далеко еще было, но тут же все таки были средние века. Технологии должно быть, совсем примитивные.
– Пожалуйста! – взмолилась я, так как Марта все молчала,– пожалуйста, сейчас сюда придет король!
И Марту проняло. Она резко дернулась с места и понеслась в свою комнату.
– Вот, – сказала она, торопливо суя мне в руки сумку, – Здесь вода, хлеб и пару яблок. В том шкафу дорожная накидка, только… вокруг парка стена, как вы ее перелезете?
– Что-нибудь придумаю.
– Хорошо, – кивнула мне Марта, – Я на кухню. Дождитесь, пока я спущусь вниз, и только потом бегите!
Глава 7.
И вот я в стольном граде N., у меня муж, трое детей, своя ювелирная мастерская, заказы идут рекой… Да нет, конечно. Матрицу любовного романа не так-то просто преодолеть.
Стену, огораживающую парк, я с трудом, но перелезла. Каменная кладка была плотной – но не настолько, чтобы не было куда
Мне повезло несколько меньше. Вырваться из могучих стальных объятий герцога не было не единого шанса – да если и был бы, что мне, прыгать с коня? С риском попасть под копыта, или просто разбить голову о какой-нибудь случайный камень? Мне оставалось только с ужасом ждать дальнейшего отхода от текста Лизиной книги. В ней ведь Амину похищал не герцог, а слуга, тоже, отнюдь, не человек-подарок, но он, хотя бы, немедленно насиловать Амину уполномочен не был. А герцог… Я все ждала что мы вот-вот остановимся, и последует та самая сцена – но ничего такого не случилось. Мы просто ехали. Вероятно, герцог побоялся погони – под защитой стен своего замка ему явно было бы удобней.
И это вернуло нас прямиком в канву Лизиного романа. В кои-то веки я была этому рада!
– Амина! – воскликнул герцог, швыряя меня на кровать, – наконец-то ты моя!
Он скинул кольчужные перчатки и принялся расшнуровывать на себе железный нагрудник. Он торопился как мог, но дело это было все равно не быстрое … может в этом и был глубинный смысл этого постоянного доспехоношения? Чтобы у Амины был шанс отпихнуть отвлекшегося герцога ножкой и кинуться к окну. Потому что именно так она ему противостояла – или ты уберешь лапы и вообще навсегда покинешь помещение, или я выпрыгну в окно. Знаю, это очень похоже на то, как Ревекка из «Айвенго» отбивается от храмовника Буагильбера, но в защиту Лизы и ее романа скажу, что в такой ситуации вообще не много вариантов – если только вы не мастер спорта по какому-нибудь самбо, тхеквондо и проч. Я мастером спорта не была никогда, и, поэтому, резво подскочив к единственному оконцу, я с разбегу налегла на его запертые створки.
Полагаю, меня подвело незнание особенностей средневековой архитектуры. Я почему-то думала, что по центру, между половинками окна, должна быть рама – но ее не было, и нечему было удерживать мой порыв. Я вылетела в пустоту.
Спасла меня только узорчатая, выполненная в форме кольца ручка, в которую я вцепилась, когда отворяла окно – на ней я и повисла, в то время как витражная створка окна с оттяжкой хлопнулась о внешнюю стену и пошла в обратном направлении. До моего спасения было несколько секунд, подоконник стремительно приближался – но тут верхняя петля створки не выдержала моего веса и сломалась, створка ухнула вниз, повиснув на последней, пока еще целой нижней петле.
Под ногами у меня была бездна, моя вытянутая рука перекручивалась, грозя растяжением сухожилий, но хуже всего было то, что пальцы, которыми я цеплялась за оконную ручку, потели, и начинали скользить. Но я ведь была в комнате не одна. Герцог – наконец-то! Или только мне эти мгновения показались вечностью? – герцог подскочил к окну, схватил полуоторвавшуюся створку и с силой притянул ее к себе. Меня грудью швырнуло на подоконник. Уцепившись за него свободной рукой, суча ступнями по каменной кладке в поисках какой-нибудь опоры, я просипела:
– Если еще раз…Еще раз…
– Чего еще раз? – спросил герцог, он тоже дышал тяжело.
– Если еще раз меня тронешь, я снова выпрыгну в окно.
– Но ты же не прыгнула, – произнес герцог с недоумением в голосе, – ты упала.
– Ничего. В следующий раз прыгну, – сказала я, закидывая на подоконник ногу, – отойди!
И герцог послушно сделал шаг назад.
А с настоящей-то Аминой он в этой сцене долго припирался. Ха! Одно дело изящно стоять у окошечка, грозя выброситься в окно, и совсем другое выпасть в него по-настоящему!