Мой злой и нежный Серый Волк
Шрифт:
Казалось, сегодня оглашали мое завещание. Я вдруг поняла, что фактически и не жила, так – существовала. И вот даже мое безрадостное существование закончилось, можно копать могилу и ставить памятник. Эпитафией написать что-то вроде: «Здесь покоится наивная дура. Она верила всем, и вот, чем это обернулось».
Как жить дальше? Семьи нет. Друзей нет. Квартиры нет. Сбережений нет. Тридцать восемь лет я была хорошей дочерью и вот сегодня получила свою награду за преданность и глупость.
В голове мелькнула мысль, что завещание можно оспорить, что есть суд и можно попытаться
Я побрела по коридору, дошла до лифтов и бездумно нажала на кнопку. Над дверями горела цифра восемь, но лифт почему-то не спешил подниматься за мной. Постояв пять минут, я поплелась к лестницам. Выходить на них нужно было через балкон и там я остановилась, вдохнуть воздуха и полюбоваться на город с высоты.
Наша провинция, хоть ее и называли глушью, мне нравилась. Особенно Волга. Здание располагалось на набережной, почти нависая над великой рекой, от кромки воды ее отделял узкий тротуар.
Река занимала весь горизонт от края до края – невероятно широкая, красивая и спокойная.
Я оперлась о перила, вдохнула прохладный вечерний воздух, надеясь, что он приведет голову в порядок. Перила зашатались, я взмахнула руками, в тщетной попытке удержать равновесие – без толку.
В ушах засвистел ветер, мимо пронеслись серые стены здания и немытые окна. Я успела подумать – вот и конец Даши Семеновой. Интересно, даст ли сестра денег на похороны или опять, как с матерью, все придется оплачивать мне? Хотя теперь я уже ничего не буду оплачивать. Теперь это не мои проблемы.
В следующий миг я ударилась о воду и все вокруг потонуло в зеленом цвете. Инстинктивно вывернулась, стала грести вверх, на мутный свет, пробивающийся через толщу воды, и через мгновение вынырнула на поверхность, отплевываясь и фыркая. Еще не успела открыть глаза, как уже почуяла запах тины, и услышала кваканье лягушек.
До чего же странно, подумала я, утирая лицо. Ну какие лягушки в центре города в ноябре? Я открыла глаза и обомлела – ничего похожего на мегаполис вокруг не наблюдалось – я без сомнения плавала в реке, только вместо офисного здания надо мной возвышался крутой каменистый утес. У берега росли камыши. В пронзительно-голубом небе громко кричали ласточки.
Я убрала налипшие на лицо волосы и вынула из них желтую кувшинку. Мда. Это определенно глушь, но не моя. И я – не я. Собственные руки, которые я видела перед собой, совсем не напоминали мои – тоненькие, изящные пальцы, без маникюра – моей единственной радости последнего времени, зато унизанные золотыми кольцами.
Что случилось?
Лежу в коме и это сны?
Галлюцинации?
На утесе зашуршали кусты. По склону вниз посыпались камни, у берега заволновались лягушки. Наверху показалась толстая тетка в малиновом
– На помощь! Княжна топится!
Княжна? Я оглянулась. В воде бултыхалась я одна. На берег высыпали люди, одетые в такие же странные костюмы, как и толстая тетка. На женщинах яркие сарафаны, на мужчинах вышитые рубахи и широкие штаны.
– Утопла, утопла! Сейчас утонет! – галдели они, бегая по берегу и размахивая руками. – Топится! Утопилась!!! Помогите!!!
Топится? Это они обо мне?
Да фиг вам! Может, в моей жизни и полно проблем, но это не повод топиться.
Я фыркнула и широкими гребками поплыла к берегу.
Глава 2
Плавала я всегда хорошо. До берега оставалось еще порядочно, но это меня не пугало. Я смотрела на мечущихся по берегу людей и не понимала, что происходит. Судя по их чудным допотопным костюмам это или народный хор, или реконструкторы-славянисты – женщины в сарафанах, мужики в рубахах и мешковатых штанах. Отсюда было не разглядеть, но я не сомневалась, что все они обуты в лапти. Не хватало только балалаек, гармони и гуслей. Я уже ожидала что сейчас из-за кустов на берег вслед за этим «народным хором» выбежит мужик с баяном, баба с граблями и дурацкий плюшевый медведь с бутылкой самогона.
Вот только как меня сюда занесло и почему на улице лето, когда был ноябрь? Да и река узкая, точно не Волга. Я всем телом ощущала приятную, теплую воду, солнце припекало голову и все вокруг казалось удивительно настоящим.
На крутой берег на всем скаку вылетел всадник – высокий молодой красавец, весь в черном, на вороном коне, в красивой, приталенной по мощной фигуре исторической одежде. Он резко осадил своего черного скакуна и стал похож на памятник Петру Первому в Питере. Темные волосы развивались за его плечами, взгляд метал молнии, казалось он готов испепелить всех вокруг. Еще один из той же компании реконструкторов, наверняка главный, раз остальным коней не выдали.
– Боярин, княжна топиться! – бросилась к нему толстая тетка, панически размахивая руками.
– Так чего стоите?! – рявкнул он, соскочил с коня, сбросил черный не то камзол, не то кафтан и с высоты обрыва касаткой нырнул в реку.
Через мгновение «боярин» вынырнул передо мной и, немедля ни секунды, схватил меня поперек груди и потащил к берегу.
– Стой! – закричала я и попыталась вырваться. – Я не тону! Отпусти! Я могу плыть сама!
Его хватка оказалась железной. Боярин посмотрел на меня как-то странно, но немного ослабил руки.
– Отпусти, – я попыталась его оттолкнуть. – Я хорошо плаваю. Не нужно мне помогать!
Мужчина не слушал и тащил меня к берегу. Еще немного потрепыхавшись, я перестала сопротивляться. Чего я в общем-то возмущаюсь? Давно ли меня спасали такие вот жгучие брюнеты?
Вдруг кто-то схватил меня за щиколотку и резко дернул под воду. Я вцепилась в плечо мужчины, но лишь оцарапала его. Меня с силой тянуло на дно. Я выскользнула из рук спасателя и с головой погрузилась под воду, не успев даже зажмуриться.