Мой зверь безжалостный и нежный
Шрифт:
— Сам ты Чича, — хмыкнул я, но, бросив на Марину взгляд, осёкся.
Она тоже сразу среагировала, хоть и «не слушала». Но вообще, понять можно — жених ведь, какой бы он ни был убогий. Волнуется, наверное.
— Пойдем в дом, — позвал я, больше на неё не глядя.
Не мог я на неё смотреть. Больно было и стремно. Да и нервничал так сильнее. Вот серьезно, даже когда вызволял её, такого мандража внутри не было, как сейчас, когда она просто стояла рядом.
Попытался худо-бедно взять себя в руки. Даже состроил равнодушную мину, типа мне всё
— Вот тут моя комната, отцовская — там дальше, по коридору, тут — матери… была. А это гостевая. Заходи, располагайся. Здесь душ есть, уборная. Я скажу Тоне, чтобы дала тебе чистое белье, ну и все, что нужно.
Она прошла, огляделась. Потом обернулась на меня, и я, как дурак, быстро отвел взгляд.
— Тимур, спасибо тебе.
Я пожал плечами, типа, не за что.
— А можно вопрос? Ты их и правда хотел сжечь?
— Конечно, нет. В смысле, может, и хотел бы, но не собирался. Я пока ещё с ума не сошел.
Я уж не стал уточнять, что сотвори они с ней то, что пообещали — спалил бы там вообще всё и даже глазом не моргнул.
— А глядя на тебя, казалось, что собирался.
— Главное, что и они так подумали.
Она улыбнулась, а мне еще хуже стало.
— Я пойду, — буркнул я, — а ты… отдыхай.
— Тимур, а как ты меня нашел?
— Жених твой подсказал.
— Ромка? Но как? Откуда? Где вы с ним встретились?
Я видел её растерянность, но слова давались слишком уж с трудом, чтобы пуститься в объяснения. И смотреть на неё по-прежнему не было сил. Нет, не стремно мне было, а стыдно. Она на меня смотрела как на героя, и это после всего, что я вчера устроил…
— Просто искал и нашёл… — всё же выдавил я, потом добавил глухо: — Марин, прости меня за ту выходку. Я не хотел. Я…
Чёрт, что ещё сказать? Как вообще это делается?
Я ждал от неё каких-то слов, но она снова улыбнулась и взглянула так, словно ей вдруг стало забавно. Я вышел из комнаты. Спустился вниз, отправил к ней Тоню. У той от любопытства уже глаза вовсю горели.
— Что за девочка? — пристала она.
— Просто друг. Вместе в лагере были. У нее сейчас проблемы.
— Ты первый раз приводишь девочку. Большое событие! По-моему, хорошая. Славненькая, скромная…
— Да какое событие! — раздраженно поморщился я. — Говорю же, проблемы у нее.
Чтобы не нагрубить, я скрылся от её расспросов у себя в комнате, даже заперся для верности. И всё равно сидел как на иголках. А как тут успокоишься, если Марина здесь, в моем доме, в нескольких шагах? Ни о чем другом больше думать невозможно было. Даже под душ холодный залез, чтобы малость подостыть. Только вышел, как Тоня позвала на ужин.
Я спустился в столовую чуть позже, Марина уже сидела за столом, а Тоня между делом выпытывала у неё подробности.
— Тимур сказал, вы подружились в лагере? Вы там тоже… отдыхали?
— Нет, работала.
— Кем?
— Психологом.
— Надо же! А сколько же вам лет?
—
Я вошел, и Тоня мгновенно сменила тему:
— А это мой фирменный пирог. Я его по маминому рецепту готовлю. Очень вкусный, всем нравится, правда, Тимур?
— Угу, — не глядя на Марину, уселся я зачем-то напротив неё.
Я видел её пальцы, тонкие и длинные, без маникюра, без украшений. Она отламывала ими хлеб, обхватывала чашку, брала приборы. И такими красивыми мне казались её движения, что я пялился как завороженный, забыв про еду. Впрочем, сейчас мне и кусок в горло не полез бы. Хотя, когда Тоня заохала, почему это я ничего не ем, всё-таки что-то проглотил, но даже вкуса не почувствовал.
Еле высидел этот ужин, хотел вообще уйти, но и не хотел… Когда ещё смогу вот так вольно на неё смотреть? Завтра, послезавтра? А потом приедет отец, и я её больше не увижу.
Несколько раз, когда всё же поднимал на неё глаза, ловил на себе её пристальный взгляд, и меня тут же в жар кидало. Палевно, конечно, было отворачиваться, но и выдержать этот её взгляд я не мог. Хоть и извинился, и она, вроде, не изображает оскорбленное достоинство, даже наоборот, а всё равно стремно. Как ни крути, а выступил я вчера по-скотски. Вот и смотреть ей в глаза невмоготу.
Ну и те слова её тоже впечатались намертво. Хотя, что странно, больше я на неё за это не злился. Захотел бы — и то не смог бы. Да и за что? Если уж честно, в любви она мне ни разу не признавалась и никогда ничего не обещала. А всё, что я себе напридумывал про нас, — мои проблемы.
Саднило, конечно, в груди, да что там — разъедало от горечи, но это когда об этом думал, а я старался не думать.
— На вот, попробуй, Мариночка, к чаю малиновый джем. Я его сама готовлю. Ягодки у нас свои, отборные. Каждую проверяю. Там у нас, за домом, растет и малина, и крыжовник, и смородина, и клубника, но она уже отошла, а вот малина…
— Да, сейчас у неё самый разгар. У моей бабушки тоже росла. Меня маленькой отправляли собирать, а я не могла удержаться и так съедала. Казалось, что с куста гораздо вкуснее.
— Конечно, вкуснее! Ты нашу попробуй. Тимур, ты показал бы Марине наш сад.
Я чуть было не сказал: сама покажи. Но вовремя спохватился. Это выглядело бы вообще тупо. Поэтому пожал плечами, типа, ладно, покажу, что мне.
Марина после ужина подорвалась помочь Тоне с посудой, но та сразу встала на дыбы:
— Нет, нет, нет! Это мое хозяйство. Лишние руки мне только помешают. Идите лучше с Тимуром прогуляйтесь.
Я молчком довел Марину до кустов с малиной: вот, любуйся. Сам встал чуть в сторонке, сунув руки в карманы. Хоть бы покурить с собой взял, а так чувствовал себя каким-то идиотом. Ещё и Марина посматривала на меня с полуулыбкой. Будто ей смешно, но она сдерживается.
Я отвернулся. На крыше соседнего коттеджа загорала какая-то девка. Не то чтобы меня интересовало это зрелище, но лучше туда пялиться, чем в смеющиеся глаза Марины.