Мой
Шрифт:
Я шепчу его имя, когда кончаю, и мои глаза открываются именно в тот момент, когда все напрягается, прежде, чем взорваться, и вижу его над собой, плотно закрывающего глаза, сжимающего челюсть, двигающегося рывками напротив моего живота, бьющегося в конвульсиях, и с силой сжимающего мои запястья. Я хочу, чтобы там, где он держит меня, остались следы от того, с какой силой он кончал, и снова содрогаюсь, мы оба стонем длинным, протяжным стоном удовлетворения.
Когда мы расслабляемся, он тянет меня к себе, грубо шепча:
— Я ждал этого тридцать девять
— И пять часов.
— И чуть больше тридцати минут, — удовлетворенно ухмыльнувшись на мое пораженное молчание, он любуется моим лицом. Слегка проводит большим пальцем по моему подбородку. — Я думал о тебе. Постоянно. День и ночь.
Большим пальцем он отводит мою голову назад и смотрит на меня так, как если бы хотел съесть; затем наклоняется и делает это. Он целует меня, как драгоценность, как деликатес, которым он дорожит и проглатывает за раз. Его рука скользит вверх-вниз по моей спине.
Ощущения от соприкосновения его мозолей с моей кожей заставляет меня дрожать.
Он смотрит на меня, его волосы влажные и в очаровательном беспорядке.
— Ты так чертовски прекрасна.
— Я выгляжу нелепо.
Он тихо смеется, затем щелкает меня по носу:
— Нелепо прекрасна.
Его взгляд цепляется за мое лицо, в то время, как он спускается ниже, наклоняется, целует мой живот и кладет голову туда же.
— Ты злишься, что я пришла посмотреть на тебя? — спрашиваю я, кладя свою руку на его волосы.
— Нет, — он облизывает мой пупок. — Я знал, на что шел, знал, что ты - сущее наказание, вот ты кто.
— Я? Да именно в твою честь придумали само понятие “неприятности”. Когда ты родился, врач, вместо того, чтобы сказать: "Это мальчик", сказал: "О, вот неприятности!"
Он смеется низким и хриплым смехом, затем затихает и смотрит на меня; его взгляд хладнокровный, почти мучительный:
— Господи, как ты мне нужна.
Он упирается лбом в мою щеку и глубоко дышит:
— Я схожу с ума, думая о тебе. Весь полет сюда я слушал песню, которую ты включила, чтобы сказать, что любишь меня.
Его горячий рот накрывает меня снова, мы лихорадочно целуемся, и он опускается обратно, наклоняется, чтобы поцеловать мой живот. Он тяжело дышит. Он не может перестать вдыхать меня. Трогать все мое тело. Напоминать мне, что он владеет мной.
Мы часами не можем остановиться, целуясь и бормоча друг другу о том, как нам хорошо, пока не успокаиваемся, ложимся, и он не обнимает меня сзади. Он, на мгновение, прижимается лицом к моей шее и целует ямочку за моим ухом. Затем ласкает меня еще некоторое время, и когда обнаруживает немного спермы на моей коже, он подбирает ее двумя пальцами и втирает в мою киску.
Я задыхаюсь.
— Чшш, — мягко произносит он, — мне нужно быть здесь. Прямо здесь.
Он погружает пальцы в меня, мягко облизывая мой затылок, я содрогаюсь и начинаю кончать. Он мягко смеется и начинает сильнее тереть меня, его тепло внутри меня, и это похоже на то, как если бы он вошел в меня. Мои глаза горят, пока я дрожу, а он трет основанием ладони о мои половые губы, чтобы вознести меня еще выше.
Даже когда я кончила, по-прежнему, как наркоман, думаю лишь о том, чтобы заполучить его внутрь меня.
— Когда ты снова займешься со мной любовью, я хочу, чтобы ты остался во мне. Всю ночь, поклянись мне, часть тебя будет во мне, как ты обещал.
Он поворачивает мое лицо к себе под углом так, как он того хочет, укладывая мою голову таким образом, чтобы сосать мой язык, будто он умирает от голода.
— Я собираюсь трахать тебя каждую ночь за те ночи, когда не мог этого делать и собираюсь оставаться в тебе.
Он медленно выдыхает, словно одна эта мысль заставляет его прийти в полную готовность, его теплое дыхание на моем лице, когда он ждет моего согласия.
Когда я киваю, он улыбается своей ленивой улыбкой, тяжело опустив веки, а я улыбаюсь в ответ.
Я чувствую себя счастливой. Полностью. Будто бы мир сегодня ночью вращается в правильном направлении.
Он еще какое-то время ласкает меня, проделывая массу прикольных вещей, от чего бабочки в моем животе не дают мне утихомириться. Я настолько ослабла, что могу только стонать и шептать о том, как хорошо себя чувствую, а он шепчет, как я хороша на вкус, и как хорошо я ощущаюсь.
Когда он облизал каждый дюйм моего плеча, горла и уха, и закончил ласкать меня рукой, он прижимается ко мне сзади еще сильнее, обнимает крепче, сплетаясь ногами, и я вздыхаю, когда мы засыпаем. Среди ночи, он иногда трется носом, пока не упирается в мою кожу. Я прижимаюсь к нему, тихонько ласкаю его волосы, разворачиваюсь в его руках, чтобы иметь возможность чувствовать его запах, поглощая ощущение того, что нахожусь в постели с единственным мужчиной, которого люблю.
И такое чувство, что ко мне наконец-то вернулся дом.
Глава 12
Вот и мы
Два дня спустя мы все в том же номере отеля, и я просыпаюсь с самым сладким ощущением из всех возможных, когда замечаю, что он наблюдает за мной. Он опирается на одну руку, его мышцы вздулись. Его сексуальные черные волосы стоят торчком, а на лице ленивая чувственная улыбка мужчины, который удовлетворен до состояния близкого к коме, и он выглядит настолько сексуально в этой постели, что я хочу съесть его ложкой. Я издаю мурлыкающий звук, перекатываясь на свою сторону, к нему лицом.
— Не хочу выбираться из этой кровати, — шепчу я, скользя пальцем под одной из его кельтских татуировок.
Он гладит меня по руке, и нежность, заключенная в его невесомой ласке почти невыносима. Он целует меня в ухо.
— Кому ты принадлежишь? — мягко спрашивает он. Хотя его глаза говорят, что ему.
— Тебе.
Потянувшись, он прижимает меня к себе так сильно, что я задыхаюсь.
— Верно.
Странный смешок вырывается из меня, и это больше похоже на хихиканье.
— Ты никогда не перестанешь меня об это спрашивать? Ох, я ненавижу тебя! Слышал? Ты заставил меня хихикать!