Моя большая космическая авантюра

Романовская Ольга

Кивнула, хотя слабо представляла, как справлюсь с задачей. А наставница уже вернулась к своей работе. Она умело оперировала окнами, кому-то звонила, стучала пальцами по экрану, жонглируя программами не хуже артиста вечернего шоу.

Однако облачный диск — это не только разрозненные данные для таблицы, а еще шанс поискать нечто полезное. Он запаролен, постороннему не войти, выхода в Сеть тоже нет, попасть можно только с местного компьютера. Убедившись, что никто пристально не следит за мной, залезла в папку. Сплошные таблицы! И названия сплошь скучные: «Подданные заявления», «Выданные заявления». Особняком хранились мультимедийные файлы с изображениями соискателей. Оставив работу на потом, перешла на верхний уровень. Сосредоточенно просматривала файлы,

надеясь, что в облаке нет монитора пользователей, иначе тяжело будет объяснить, зачем мне понадобилось просматривать чужие директории.

Мое упорство вознаградили: я обнаружила спрятанную на третьем уровне папку со списком лиц, которым запрещен въезд на Землю. Интуиция подсказывала, я обнаружу там Вадима. Сделав максимально серьезное лицо, незаметно отодвинула рукав и вывела коммуникатор из спящего режима. Вот так, теперь электронный блокнот. Затаив дыхание, углубилась в чтение электронных документов. Часть оказалась безобидна — всего лишь дебоширы, преступники. Имя Вадима среди них не мелькало, а сами документы выпустило министерство внешних связей и министерство внутренних дел. Особняком шли собственные граждане, которых лишили гражданства. А дальше началось самое интересное — папка под названием «Особо важно». В ней хранилось всего три файла, все выпущены канцелярией президента.

К файлам прилагались подробные анкеты и голографические изображения во всех проекциях людей, которых правительство считало угрозой для Земли. Вадиму Копылову уделили особое внимание, призвав «принять необходимые меры по устранению любого упоминания об объекте». Землянина банально велели стереть из баз данных, скорректировали пресс-релизы и архив выпусков новостной передачи на межгалактическом телевидение. Насколько я поняла, консульства в каждом государстве курировало небольшой медиасегмент для соотечественников: одну-две вставки в местном вещании за день.

Вадима считали без вести пропавшим, хотя официально он числился умершим. Его боялись, опасались, что он выберется от работорговцев. Хорошо бы найти подтверждение, что свои же и продали его торговцам живым товаром, но в консульстве, разумеется, такие файлы отсутствовали, я и эти-то обнаружила случайно. Могла бы пролистать копии записей камер наблюдения до рамки экрана и вернуться на верхний уровень.

— Ну, как твои дела?

За расследованием совсем забыла о задании и торопливо вернулась в нужную папку. Хорошо, у меня одна из таблиц открыта, а то Герда уже заглядывала через плечо.

— Тяжело? — посочувствовала она.

Вздохнула. Иногда пантомима лучше слов, особенно если последние нужно придумать.

— Совсем ничего не понимаешь?

А вот это опасно. Водящая моей рукой наставница мне совсем не нужна.

— Нет, просто не могу решить, по какому принципу компоновать: по расе, полу или году?

— По годам, — не раздумывая, ответила Герда. — И постарайся сделать скупой язык цифр чуть интереснее. Например, подчеркни, если вдруг наследник или наследница какой-то важной компании захотел нанести визит на Землю, и всякое такое. Наша задача — подать информацию в сжатой, но занимательной форме.

Звучало сродни: «Наша задача — объяснить детям принцип работы космического двигателя последнего поколения». Если Герда действительно такое умеет, она высококлассный специалист.

— Я такое делаю за день, тебе даю три. По итогам решим, заключать с тобой договор или нет.

На последний вопрос я могла ответить прямо сейчас, но энергично закивала, изображая намерение надолго поселиться в информационном отделе.

Остаток дня пролетел незаметно; от таблиц белела голова. Добросовестно пыталась превратить столбики данных в нечто «занимательное», но выходила сухая сводка. Я ненавидела такие, поэтому и не стала достойной продолжательницей дома Масинес. Хотя теоретически еще не поздно, можно подать документы на какой-нибудь факультет управления на следующий год. Заодно появилась бы возможность несколько раз пройти тестирование и заработать-таки вожделенный проходной балл.

Подумать только, всего два с половиной

месяца назад я решилась на побег! Как быстро и одновременно медленно течет время! Разумеется, счет вела по системе Нрека. На каждой планете свои сутки, своя длина часа, свое деление на время года. И за эти два с половиной месяца, казалось, произошло столько, сколько хватит на целую жизнь.

Забавная арифметика: переводить земные даты на наши, а затем на радейские. На Нреке сутки короче на три часа: планета меньше и вращается быстрее. А на том же Альтере они длиннее, примерно двадцать шесть с половиной земных часов. Зато ночь наступает быстрее — уже в восемь по местному времени зажигают огни, а к девяти и Радея скрылась за горизонтом, чтобы вновь обжечь слепящими лучами по утру. Все эти сведения почерпнула в Сети, пытаясь разобраться с разными системами исчисления. Герда, наверное, давно выучила пропорции назубок, а я барахталась между земными таблицами, отчаянно пытаясь понять, почему в скобках указывали другую дату и год рождения. Зато в голове выстроилась четкая цепочка событий горестной судьбы Вадима. Когда я прибыла на М-3, он еще числился героем войны, а когда проходила собеседование в «Эвен Корпорэйшн», его готовились арестовать.

Я не привыкла работать, поэтому даже простейшие вещи давались с трудом. К примеру, сосредоточиться на чтении, когда вокруг столько других гуманоидов. Как можно заниматься своими делами, если справа, слева и перед тобой компьютеры соседей? Пусть они не заглядывают в твой экран, не смотрят в упор, но их присутствие ощущаешь кожей. И разговоры. Сотрудники пресс-службы постоянно с кем-то переговаривались, подгоняли коллег из информационного отдела. Никогда бы не подумала, что в посольстве кипит столь бурная жизнь! Мне как обывателю казалось, что в мирные времена, когда виза стала формальностью и имелась почти у всех законопослушных существ, задача дипломатов низшего звена свелась к рутинной аналитической работе с редкими освещениями официальных приемов и исполнениями указов свыше. А тут богатые культурные связи, совместные программы, подковерные игры, базы данных на все и вся, прогнозы — и это только то, что успела подслушать или подсмотреть за один день.

Обедать, вопреки опасениям, пришлось не сомнительным нечто из экспресс-автомата. Нам полагался полноценный перерыв и питание в служебной столовой. Служащие отмечались, прикладывая пропуска к сканеру у раздачи, и набирали всего из лотков в открытом доступе. Еда большей частью была незнакомая, но по совету Герды, всерьез подошедшей к статусу наставницы, я попробовала странную жидкость карминового цвета. Называлась она «борщ» и на вкус оказалась лучше, чем на вид. Ингредиенты сплошь незнакомые, я угадала лишь мясо — но какого существа, сказать бы затруднилась. Сытно, малоежка бы наелась одной тарелкой. Борщ полагалось есть с кислыми сливками животного происхождения. Они тоже отличались от привычных растительных. На второе взяла более понятное — смешала на тарелке салат из местных сладких корнеплодов и тофу. Закончила обед кофе и симпатичным кусочком сладкого тортика, тоже земного. Начинку для него делали из сока пчел — насекомых с родины Вадима. Полагаю, таки синтетического. Откуда на Земле столько пчел, чтобы прокормить посольства во всей Галактике?

После такого пиршества работать стало вдвойне тяжело, но таки справилась. Герда перед уходом глянула наброски для будущей иконографики и кивнула. Значит, осталась довольна.

Сделав вид, будто копаюсь в сумочке в поисках зеркальца, задержалась.

Шумная комната быстро опустела. Значит, тут не принято задерживаться. У отца не так — служащие работали столько, сколько нужно.

Сжала и разжала пальцы, собирая все свое мужество.

Пора!

Первым пунктом стала дамская комната. Там я не только привела себя в порядок, но и по памяти набила в коммуникатор остаток подсмотренной информации. Законспектировала все подряд. Я не шпионка, пусть Вадим разбираться. Затем пришла очередь наводить красоту. Никита обязан просидеть со мной до восьми, а еще лучше — до половины девятого. После я якобы уйду.