Моя чужая дочь
Шрифт:
– Милый, вот это сюрприз! – Эрин, с пластиковым пульверизатором в руке, спиной спрыгнула с лестницы. – А сказал, допоздна не вернешься! – Она обняла Роберта. – Дэн совершенно совесть потерял – отправить человека на конференцию с бухты-барахты! Я соскучилась! А ночью без тебя совсем тоскливо. – Она потянулась было к губам Роберта, но передумала: – Да вам душ необходим, мистер Найт! – И со смехом брызнула ему в лицо водой из пульверизатора. – Напомните, чтобы я вас дома хорошенько отдраила.
Роберт разрывался на части – тело требовало ответить на ласку Эрин, а в мозгу вновь и вновь звучал рассказ Бакстера Кинга.
Отстранив
Он обернулся, и на лице, больше похожем на маску – маску, которую, возможно, носил всю жизнь, – появилось подобие улыбки.
– Душ – как раз то, что надо. Чувствую себя развалиной.
Эрин игриво улыбнулась:
– Дай мне пару минут, чтобы внести товар с тротуара, – и я устраиваю короткий день!
Подмигнув Роберту, она принялась затаскивать внутрь тяжелую тару с цветами. Следовало бы помочь, а он стоял и смотрел на стройную фигурку. Сверху – маечка в облипку, джинсы на бедрах, шлепки со стразами, а под этими декорациями – изысканная, тонкая, уверенная в себе женщина. У его жены тело проститутки.
Не годится в магазине начинать серьезный разговор. Заглянет кто-нибудь из покупателей, отвлечет – и Эрин легко увильнет от правдивого ответа, а ничего иного от нее Роберту, собственно, не нужно. Пока ехали домой – каждый на своей машине, – сомнения жалили Роберта, как солнце пустыни. В висках стучало, в горле от избытка кофе стоял привкус дегтя. Следуя за автомобилем жены, он насвистывал злобный мотивчик – личный номерной знак на «мазде» тоже был презентом умирающего от любви супруга.
– А у тебя ведь день рождения через пару недель, – неожиданно вслух произнес Роберт, до боли в пальцах стиснув руль. – И что тебе подарить на этот раз, а-а-а? – Он уже орал во все горло в сторону «мазды», кривясь от головной боли. – Как насчет гребаного красного фонаря? Будет что повесить над парадной дверью магазина!
Он двинул локтем в дверь и заскрипел зубами. Плотный поток машин стопорил и вновь дергался, медленно, но все же приближая Роберта к истине.
В доме царила благословенная прохлада, умерившая зашкаливавший пульс Роберта. Он сразу прошел в гостиную, рассчитывая, что Эрин последует за ним, хотя у нее, как он догадывался, были свои причины закрыть магазин пораньше. И минуты не прошло, а наверху уже зашумела вода в ванной. Эрин окликнула его несколько раз – Роберт сделал вид, что не услышал. Пусть примет душ, и тогда все случится. Он все узнает. Сможет ли он после этого лечь с Эрин в постель – вот вопрос.
– Роберт, на помощь! Скорей!
Услышав тревожный зов жены, он не раздумывал ни секунды – кинулся наверх через две ступеньки в их спальню и распахнул дверь ванной. Роберту не понравилась собственная бездумная реакция. К тому же от долго сдерживаемого гнева, тревоги и сомнений мозги плавились в черепной коробке.
– Что случилось?! – Роберт с трудом разглядел тонкую фигурку за матовым, в каплях и налете пара, стеклом душевой кабинки.
– Сюда! – позвала Эрин. – Открывай.
Роберт рванул стеклянную панель
– Стаскивай с себя все и давай ко мне. – С тихим смехом она огладила груди. – Ты черт знает на кого похож! Уж я тебя вымою так вымою! – Золотистые волосы Эрин потемнели от воды и облепили голову.
Роберт прищурился. В облаках пара Эрин казалась еще прекраснее, еще таинственнее. Тайна этой женщины прежде всего и привлекла его к ней – он это понял сейчас. Ее загадочность, ее статус безупречной незнакомки, из которой он мог вылепить все что угодно по своему вкусу. Эрин не распространялась о своем прошлом, делясь лишь совершенно необходимым. До сих пор Роберта это не тревожило. Скорее дразнило, как наживка рыбу, хотелось проводить с ней все больше и больше времени, пока он окончательно не попался в сети. Взяв Эрин в жены, Роберт чувствовал себя мореплавателем, бороздящим неведомые моря на красавице-яхте. Каждый день, проведенный с Эрин, был сладок и мучительно короток: Роберту ее всегда было мало. Сейчас, в ванной, он испытывал схожие чувства, с той разницей, что вдруг оказался в шторм на тонущем корабле. Пока жена пыталась расшевелить его, Роберт думал о том, что в мире вряд ли найдется столько мыла, чтобы она вновь стала чистой в его глазах.
Эрин захватила его врасплох, неожиданно прыгнув вперед и дернув за руку. Роберт потерял равновесие и как был, в одежде, ввалился в кабинку. Эрин с хохотом отпрянула от него под струи горячей воды.
– Я ведь обещала вымыть тебя как следует!.. – Продолжая смеяться, она прижалась к нему скользким от мыла телом. – Ну же, снимай рубашку! Сейчас потрем тебе спинку.
Она ухватилась за верхнюю пуговицу, но Роберт оттолкнул ее руку и сам расстегнул рубашку. Выбора у него не было – рубашка промокла насквозь, – хотя среди воображаемых сценариев серьезного разговора подобный уж конечно не значился: какой допрос в полуголом виде, в душевой кабинке с обнаженной женой?
– Ой-ой, какие мы сердитые, – продолжала свою игру Эрин. – Плохой мальчик весь извозился. А плохих мальчиков всегда ждет наказание.
И вновь этот изгиб точеной шеи, и вновь этот порочный смех. Роберт изо всех сил старался отводить взгляд от изящных линий женского тела, но боковое зрение доказывало, что Эрин так же бесподобна, как и прежде. Пенистая влага струилась по высокой груди, плоскому животу, длинным стройным ногам, и тело Роберта отреагировало против его собственной воли, вопреки грозовым тучам, что застлали его мысли, не оставив ни малейшего просвета.
– Нам нужно кое о чем поговорить. – Роберт уперся ладонями в стену, поймав Эрин в ловушку своих рук. – И предупреждаю – это очень серьезно.
Эрин опять рассмеялась.
– У грязного мальчика и речи грязные. Продолжай в том же духе! – приказала она, размазывая гель по его груди. – Только не вздумай нудить! Все твои серьезные разговоры подождут. – Она повернула душ, направив его прямо на грудь Роберта, смыла гель и провела языком по чистой коже.
Роберт отшатнулся, насколько позволяло пространство кабинки, и ударился локтем о стеклянную панель, чем заслужил новую серию поцелуев – в ушибленный локоть. Он и глазом моргнуть не успел – а Эрин уже расстегнула ремень и стянула влажные брюки до щиколоток.