Моя чужая жена
Шрифт:
Неожиданно во дворе заворчал мотор автомобиля, Тоня встревоженно вскинулась, домработница Глаша бросилась к окну и, всплеснув руками, вскричала:
–Антонина Петровна! Дмитрий Владимирович! Приехал, приехал! Никитушка приехал!
Застучали шаги по деревянной лестнице веранды, и в дом влетел молодой симпатичный парень в модных расклешенных джинсах и кепке, надвинутой на вихрастую голову. Парень с размаху обнял Глашу, приговаривая:
–Ах ты, моя пампушка!
На плече у него уже повисла
–Сыночек мой, Никитушка, воробушек…
Редников хлопнул сына по плечу:
–С приездом! Ну как ты, рассказывай!
Тоня же, испуганно оглянувшись на Алю, громко зашептала:
–Молчи, молчи, Никитушка, ничего не говори. Они повсюду. Девку свою шпионить прислали. Но меня-то им не провести!
Аля так и вздрогнула от ее слов: «Кого шпионить прислали, меня? Она что же, сумасшедшая, эта Антонина Петровна?»
Никита растерянно посмотрел на мать, оглянулся по сторонам, увидел Алю, застывшую с чашкой в руке, оглядел ее цепко, оценивающе. Девушка, ощутив его пристальный взгляд, сдвинула брови и отвернулась.
–Ну что ты, Тонюша, перестань, — вступил Дмитрий Владимирович. — Дай нам с сыном хоть поздороваться.
–Мамулечка, ты у меня молодец! — отозвался Никита, высвобождаясь из объятий матери и подходя к отцу. — Здорово, бать!
Редников обнял сына и тут же ловко сделал ему подсечку, от которой Никита, потеряв равновесие, с размаху шлепнулся в кресло.
–Бать, ну вот, опять твои штучки, — обиженно загудел Никита, покосившись на Алю.
Она же довольно ухмыльнулась: «Что, сбили с тебя спесь, юноша в кепке?»
–В Сорбонне своей совсем спорт забросил, — продолжал добродушно подкалывать сына Дмитрий. — Кепку нацепил… Богема, тоже мне…
Никита покосился на отца с плохо скрываемым раздражением, криво усмехнулся:
–Кто-то же должен быть классово чуждым элементом, чтобы вам было против кого борьбу вести.
Он выбрался из глубокого кресла, прошелся по комнате, хмуро поглядывая на отца, отодвинул плечом Глашу, топчущуюся около него с блюдом пирожков:
–Попробуй, Никитушка, твои любимые, с вишенкой, я специально к твоему приезду…
Наконец остановился возле Али, снова уставился на нее с нагловатой усмешечкой, однако теперь как будто еще и с вызовом — мол, мы еще посмотрим, кто тут в доме хозяин.
–Гостья? Бать, познакомь!
–Аля, как вы, наверное, уже догадались, этот обалдуй — мой сын Никита. Никита, это Аля, студентка Литературного института.
Никита склонился перед Алей в дурашливом поклоне, поднес ее руку к губам со смесью галантности и сарказма. Отец неодобрительно вскинул бровь:
–Поднабрался штучек парижских.
Никита поднял глаза, посмотрел на нее снизу вверх и подмигнул. Глаза у него были почти как у Дмитрия, разве что
«Забавный парень, — решила Аля и взглянула на стоявшего у стола Дмитрия Владимировича. — Забавный и… понятный. А вот его отец… Тут все не так просто…»
Никита, заметив ее изучающий взгляд, чуть оттопырил нижнюю губу, выпустил Алину руку и отошел в сторону.
Глаша принялась собирать со стола стаканы. Никита присел рядом с матерью, принялся негромко рассказывать ей о чем-то. Тоня, блаженно улыбаясь, гладила его по голове, перебирала спутанные волосы. Дмитрий Владимирович, насвистывая щемящую мелодию довоенного танго, вытащил из пачки папиросу, постучал ею о край стола, прикурил и обратился к Але:
–Ну что же, Александра, давайте пройдем в кабинет, вы зададите мне свои вопросы.
В этот момент во дворе снова заворчала машина.
–Еще кто-то пожаловал, — объявила Глаша, посмотрев за окно. — Никитушка, ты уже друзей позвал, что ли?
Парень привстал, отдернул занавеску:
–Мои друзья на черных «Чайках» не разъезжают. Это, бать, твои киношные бонзы, наверное.
Тоня неожиданно вскрикнула, вскочила со стула, опрокинув чашку, вцепилась побелевшими пальцами в край стола, остановившимся взглядом уставилась на парковавшийся во дворе блестящий на солнце черный «ЗИЛ».
–Это они, они, я чувствую… Дмитрий Владимирович, это они, за мной. Опять… — забормотала она жалким срывающимся голосом и мертвой хваткой вцепилась в плечо мужа. — Не отдавай меня им, защити.
Редников-старший пытался обнять ее, успокоить, разжать скрюченные пальцы, Тоня же словно не слышала его, дрожала и нервно озиралась по сторонам. Когда дверь распахнулась и на веранде появились двое в официальных черных костюмах — один солидный, приземистый, с брюшком, второй помоложе, вертлявый, в поблескивавших на носу очках, — Тоня уже совсем перестала владеть собой, завизжала и забилась в руках Редникова.
–Можно к вам? — спросил солидный и остановился, с опаской рассматривая Тоню.
–Если гора не идет к Магомету, как говорится, — поддакнул вертлявый лающим тенорком.
–Дмитрий, пусти меня! Вы все заодно с ними, да? — упиралась Тоня. — Пусти, мне страшно!
–Антонина, успокойся. Это ко мне из Госкино товарищи. — Редников попытался перекричать жену.
Затем, поняв, что это бесполезно, сделал знак Глаше, и той удалось перехватить хозяйку. С другой стороны подоспел Никита. Поддерживая рыдающую Тоню, они увлекли ее к лестнице, наверх, в комнаты.