Моя княгиня
Шрифт:
Целую твои руки».
Он подписал письмо, написал на конверте имя Кати и пошел искать Сашку. Своего слугу он нашел около тройки, оставленной у ворот дворца полчаса назад.
– Ты едешь в Санкт-Петербург. Вот письмо, его ты должен передать Штерну. Потом заедешь домой, соберешь мои вещи, сам знаешь, что нужно в походе, и привези двух коней: для меня и для себя. Мне привези Воина, а себе возьми кого хочешь. Если начнется война, ищи меня в штабе первой армии, либо у них узнаешь, где император, там же найдешь и меня.
Алексей протянул Сашке письмо, и когда тройка завернула за угол, пошел в свою новую комнату. Только сейчас он почувствовал, как
На следующий день в три пополудни в собственноручно отчищенном единственном мундире Алексей вошел в большой зал, где уже был установлен стол для государя, собралась вся свита, приехавшая с ним, и генералы, и офицеры первой армии. Алексей увидел своего кузена Николая, с которым не виделся с момента их печального разговора в Санкт-Петербурге, тот разговаривал с высоким красивым офицером в мундире кавалергарда. Алексей подошел к двоюродному брату и, поклонившись его собеседнику, поздоровался с Николаем. Обрадованный кузен представил ему кавалергарда:
– Алексей, позволь представить тебе моего соседа по имению графа Александра Василевского. Он прикомандирован к штабу армии здесь в Вильно.
– Очень приятно, я - кузен вашего соседа, Алексей Черкасский. Я нахожусь здесь, пока здесь император, - он пожал руку Василевскому.
– А ты, Ники, что делает дипломат в штабе армии, готовящейся к войне?
– Я подаю императору на утверждение договор о мире с Турцией.
– Николай показал на бархатную папку у себя в руках.- А потом везу его в министерство иностранных дел в Санкт-Петербург.
В этот момент офицеры, стоящие на часах, отворили двери, и в зал в черном мундире с голубой муаровой лентой и серебряной звездой Андрея Первозванного вошел император. Высокий, с одухотворенным выражением красивого лица он олицетворял собой величие державы, и только Алексей знал, как безысходно тяжело у него на душе.
– Господа, - обратился Александр к подданным, - Я рад сообщить, что война с Турцией закончилась подписанием почетного мира в Бухаресте, заключенного на очень выгодных для нашей державы условиях, его я сегодня и утверждаю.
Император прошел к столу, куда Николай Черкасский положил договор, сел в кресло, пододвинутое ему дежурным офицером, взял перо и начертал поверх договора:
«Утверждаю» и поставил свою витиеватую подпись, которую, как любил повторять сам Александр, скопировать было просто невозможно.
Николай присыпал чернила песком. Государь встал из-за стола и пригласил всех присутствующих на торжественный обед по случаю ратификации договора о мире.
Алексей сел за стол рядом с Николаем и Василевским. Молодой граф, которому было не больше двадцати шести лет отроду, восторженно расхваливал красоту местных дам, приглашая братьев Черкасских завтра на бал к генералу Беннигсену.
– Я уезжаю вечером, везу договор в министерство иностранных дел, поэтому не могу пойти с вами, так что уговаривай Алексея, - отказал Николай, улыбнувшись восторгам своего молодого соседа.
– А я счастливо женат, так что вам от меня будет с дамами мало пользы, - пошутил Алексей, отвечая на вопросительный взгляд молодого графа, - но, обещаю, если государь почтит бал своим присутствием, я обязательно буду там.
– Договорились, я буду вас ждать и представлю вас всем местным красавицам. Я не заставляю вас изменять жене, но, может быть, вы хотя бы потанцуете с ними, - весело сказал Василевский.
После нескольких тостов государь покинул торжество, и Алексей, попрощавшись с братом и новым знакомым, вышел за ним.
– Алексей, - император поманил его к себе, - завтра у меня военный совет, встречаемся на балу у Беннигсена в десять часов.
Утро князь посвятил походам по магазинам Вильно, в надежде немного приодеться и достать хорошую лошадь. С лошадью ему повезло, на продажу за баснословные деньги был выставлен роскошный каурый конь. Великолепное, рослое, с идеальными пропорциями животное сияло светло-коричневой шерстью с рыжеватым отливом. Звали это чудо Лорд. Услышав английскую кличку коня, Алексей счел это прекрасным предзнаменованием и, не торгуясь, купил его. Он решил, что раз он прикомандирован к штабу, ему не обязательно иметь коня серой масти, как требовалось в его полку. Но с одеждой у него ничего не получилось, то, что предлагали местные торговцы, вызывало у молодого человека ужас. Поэтому ему пришлось ограничиться парой новых сапог и дюжиной белья. Зато офицеры из свиты императора, занимающие соседние комнаты, познакомили его с прачкой, работающей во дворце, она не только стирала белье, но и приводила в порядок мундиры господ офицеров. Воспользовавшись ее услугами, Алексей к балу выглядел довольно прилично, а, надев новые сапоги, он окончательно остался доволен своим видом.
Дом, снимаемый Беннигсеном, находился в двух шагах от генерал-губернаторского дворца. Одноэтажный особняк, построенный лет сорок назад, растянувшийся на полквартала, блистал огнями. Любезный хозяин приветствовал гостей у входа. Алексей, приехавший вместе с императором, следом за хозяином и государем вошел в бальный зал, сияющий светом отраженных во множестве зеркал свечей. Все присутствующие склонились в поклоне. Император, улыбаясь своей привычной ласковой улыбкой, дал сигнал к танцам, пригласив красивую даму лет тридцати в роскошном голубом платье и таком количестве бриллиантов, что, как подумал Алексей, на них можно было купить половину литовского княжества.
Пары начали заполнять зал, но Черкасский отошел к колоннам, он не хотел танцевать, ведь здесь не было Кати, а другие женщины ему теперь были неинтересны. Внезапно у входа началась какая-то суета, Беннигсен побежал через зал к государю и прошептал ему что-то на ухо. Музыка смолкла, все смотрели на императора. Александр побледнел, потом взял себя в руки и сказал в полной тишине:
– Господа, сегодня рано утром авангард французских войск занял Ковно. Война началась, отправляйтесь в свои части.
Император вышел из зала. Алексей быстро пошел за ним.
– Алеша, иди сюда, садись - государь указал на сидение рядом с собой. Когда карета тронулась, он продолжил, говоря как видно, о давно мучивших его вещах.- Ты помнишь Аустерлиц, ведь Наполеон сумасшедший, он одержим идеей - покорить весь мир, и в любой стране действует одинаково, навязывает генеральное сражение, где по хитрости и стратегии ему нет равных. Он собрал под знамена всю Европу. Может быть, мне нужно было сломать себя: он просил у меня руки сестер, сначала Екатерины, потом Анны, но это свыше моих сил, принять такое унижение даже ради спасения державы я не могу. Я отказал ему. А теперь генералы уговаривают меня отступать, чтобы избежать потери войска. Первая армия Барклая растянута и может быть окружена и разбита по частям. Вторая армия Багратиона в ста пятидесяти верстах отсюда, Наполеон уже вбил клин между ними. В лучшем случае армии соединятся, но не скоро. Что делать? Судьба Отечества решается и тяжелой ношей лежит на моих плечах.