Моя княгиня
Шрифт:
Алексей молча слушал императора, тому не нужно было советов, ему нужно было просто выговориться. Наконец, Александр улыбнулся:
– Ну, друг детства, теперь мы с тобой при штабе первой армии генерала Барклая, куда штаб, туда и мы. Пойдем спать, утро вечера мудренее.
Осторожный и опытный генерал Михаил Богданович Барклай-де-Толли выводил свои разбросанные вдоль западной границы корпуса на сборный пункт под Вильно, давая местные бои наступающим колоннам французов. Уже через три дня было известно, что корпус генерала Дохтурова попал в окружение, но смог вырваться, разделившись на две части: основные силы пришли на сборный пункт, а конный отряд ушел на соединение со второй армией генерала Багратиона. Выдержанный Барклай,
Через две недели после злополучного бала у Беннигсена Алексей верхом на Лорде ехал позади императора и генерала Барклая в окружении офицеров штаба первой армии. Общее настроение, царившее в войсках, было настолько тяжелым, что офицеры, все молодые жизнерадостные люди, ехали молча. Из повседневного обихода исчезли шутки, веселые пирушки, розыгрыши. Каждый, находившийся сейчас в свите императора чувствовал себя так, как будто в его семье случилось ужасное горе и изменить уже ничего нельзя. Алексей в этом тяжелом отступлении придумал для себя спасение: он представлял прекрасное лицо Кати, вспоминал ее слова за тихими ужинами в маленькой столовой, их поездки в санях снежной зимой, поцелуи и ласки, как она сначала просто позволяла их ему, и как потом начала на них отвечать. Воспоминания о Кате и мечты о ней давали ему силу воевать в отступающей армии во главе с императором, терпящим поражение.
Новым ударом для государя явилось известие, что вторая армия генерала Багратиона уже отрезана французами от первой, и соединиться с ней не может. Багратион прислал донесение, что уходит от французов на юг. Теперь Александр планировал соединить две армии под Витебском. И первая армия, выполняя его приказ, выступила к месту намеченной встречи армий через Полоцк.
В Полоцке император вызвал Алексея к себе. Они давно не общались, государь сторонился людей, вынося на своих плечах тяжесть молчаливого осуждения подданных за позорное, как считало большинство в армии, отступление.
– Алеша, садись, - пригласил император, сидевший за письменным столом. Он был совершенно измучен. Обычно яркие голубые Александра глаза потухли, он выглядел на десять лет старше.
– Меня забросали письмами все мои женщины: мать, жена и сестры, умоляют вернуться в столицу. Да и здесь я не нужен, разве только чтобы пить позор поражения. В чем-то мать права, я не имею права оставлять столицу и семью без помощи под угрозой нападения французов. Мы договорились с генералом Барклаем, что он оставит корпус Витгенштейна под Полоцком, чтобы не допустить удара французов на столицу, а я на рассвете уезжаю. Но вторую армию Наполеон почти взял в клещи. Прошу тебя, поезжай к Багратиону. Передай ему на словах, что он любой ценой должен соединиться с первой армией и мне нужно генеральное сражение. Мы не можем больше отступать по своей земле перед неприятелем. Оставайся при нем, сколько нужно, но если будет угроза столице, немедленно выедешь ко мне.
– Слушаюсь, ваше императорское величество, я выеду на рассвете.
Сашка, который догнал армию только два дня назад, не обрадовался сообщению, что они уезжают, но быстро начал собирать вещи в седельные сумки. На своем маленьком военном совете они решили, что Алексей поедет на Лорде, Сашка - на Воине, а на Быстрого, нагрузят сумки с вещами. Солнце еще не встало над горизонтом, когда маленькая кавалькада уже выехала из Полоцка.
Алексей был уверен, что Багратион будет прорываться на место встречи к Витебску, поэтому он и направился по дороге на этот город.
Боев здесь еще не было, и ясное летнее солнце всходило над ухоженными полями на белорусских равнинах, пели птицы, цвели цветы в палисадниках деревень, только хмурые лица людей, смотревших на проезжающих из этих палисадников, разрушали картину сельской идиллии. До Витебска они добрались без помех, но в тихом, каком-то вымершем городе, не было никаких признаков приближения армии Багратиона.
На рассвете следующего дня от покрытого седой дорожной пылью фельдъегеря, посланного Багратионом, Алексей узнал, что южнее Могилева корпус генерала Раевского ведет неравный бой с превосходящими силами французов, давая возможность второй армии переправиться через Днепр и выйти на Смоленскую дорогу. Путь на Витебск был для нее уже отрезан. Алексей повернул на Смоленск, решив встретить вторую армию на подходе к городу.
Они обогнали Багратиона на четыре дня. Наконец, измотанная непрерывными боями, а их приходилось вести ежедневно, вторая армия подошла к Смоленску. Генерал Багратион разместился вместе со своим штабом в просторном барском доме на окраине города. Тотчас же Алексей попросил князя принять его.
Князь Петр Иванович, потомок побочной ветви грузинского царского дома, приходился Алексею очень отдаленным родственником, и когда Багратион встал ему на встречу, стало заметно семейное сходство между ними, оба были высокие, смуглые, черноглазые, с черными вьющимися волосами. Они были знакомы еще с Аустерлица. Петр Иванович тепло встретил Алексея, пригласив за стол, где стояли бутылка вина и бокалы.
Алексей передал Багратиону устное послание императора.
– Я с самого начала был против этого позорного отступления, я был за открытый бой, - разгорячился генерал, - храбрее русского солдата никого на свете нет, и такой позор - отступать по своей земле. Вот дождемся первую армию и нужно давать сражение здесь под Смоленском. Французы наступают по нашей земле уже четыреста верст, пора им показать, что такое русская армия.
– Князь Петр Иванович, император разрешил мне остаться при вас и сражаться с врагом под вашим началом. Могу я попросить вас о чести, взять меня под свое командование?
– попросил Алексей, решив никому ничего не говорить о второй части своей миссии: предупредить императора о возможной опасности для столицы.
– Хорошо, беру вас в адъютанты, если вы согласны, - предложил Багратион и встал.
– Вы где устроились?
– Пока нигде, - сообщил Алексей, который ждал подхода армии в гостинице в центре Смоленска, а сейчас хотел жить рядом с генералом.
– Так выбирайте себе любую комнату, пока не все заняты. Жду вас завтра утром, идите, устраивайтесь,- сказал генерал и отпустил нового подчиненного.
Армии соединились у Смоленска через два дня. На первом же военном совете, состоявшемся в тот же день, Багратион резко потребовал от генерала Барклая немедленно дать генеральное сражение. Алексей, сидящий рядом со своим новым командиром, видел, каких усилий стоит Багратиону не сорваться на крик, побелевшие костяшки пальцев, крепко сжатых в кулаки, выдавали его бешенство. Весь генералитет обеих армий дружно поддержал Багратиона. Молчал только один командующий первой армией.
Алексей понимал, что император, оставив армию, фактически создал в ней двоевластие, стравив командиров обеих армий в борьбе за первенство. Генерал Барклай был против сражения с французами без надежды на победу, но и выносить всеобщее неодобрение он больше не мог.
– Мы дадим сражение, хотя город при этом погибнет, - с этими словами главнокомандующий объединенной армией, которого эта армия дружно ненавидела и считала предателем, закрыл военный совет.
Наполеон подошел к Смоленску и с марша начал штурм города. Полки Багратиона первыми встретили неприятеля, они же, двое суток спустя, прикрывали отход русской армии из совершенно разрушенного города. Алексей сражался рядом с командиром, Сашке он велел ждать вместе с лошадьми в обозе, но тот, нарушив приказ, метко стреляя во французов из двух пистолетов, стоя за спиной хозяина. Пока Бог помогал им, на обоих не было ни царапины.