Моя любовь, моё проклятье
Шрифт:
— Я могу идти? — спросила вежливо.
Ремир кивнул, посмотрев с острым сожалением.
Что он ещё мог сказать? Постой, просто постой? Потому что ни одной фразы на ум не шло. Потому что сам не знал, как объяснить всё это, и не понимал, что чувствует. И почему так плохо, прямо физически.
Около семи, когда коридоры и кабинеты опустели, Ремир пригласил к себе Стоянова. Тот явился тотчас, старался держать лицо, но излишняя суетливость, натянутая улыбка и бегающий взгляд выдавали
Ремир кивнул ему на стул, сам поднялся, обошёл стол и присел напротив, прямо на столешницу.
Стоянов заметно побледнел. Когда же в кабинет вошли Астафьев и Анчугин, он и вовсе запаниковал.
— Ч-что такое? — беспокойно оглянулся вправо, влево.
— Не ёрзай, — велел Ремир. — А что такое — ты нам сам сейчас расскажешь.
Макс занял соседнее с ним кресло, а Анчугин встал за спиной, точно стражник. И это, очевидно, разволновало Стоянова ещё больше, потому что сидел он как на иголках.
— Я не понимаю, в чём дело.
— Думаю, что понимаешь, — возразил Ремир. — И давай сэкономим друг другу время. Ты не будешь строить из себя дурачка и честно всё расскажешь. Ну а я учту твоё чистосердечное признание, когда буду решать, что с тобой делать.
— Но я правда не понимаю! В чём я должен признаваться?! — Стоянов почему-то обращался к Астафьеву.
— То есть лёгкие пути — это не про нас, да? Ты спасибо скажи, что тебя в пятницу не было, а за три дня я остыл. Но! Ты сейчас себя ведёшь крайне неразумно, и я снова начинаю закипать. Так что подумай хорошо, оно тебе надо?
— Да вы просто скажите, в чём я должен признаться, — чуть не хныча, залепетал Стоянов. — Про что, вообще, речь?
— Про Назаренко. Знаешь такого? — подал голос Астафьев.
— Ну да, мы вместе на курсах этой зимой обучались, — облизнув губы, быстро проговорил Влад.
— Ну а после курсов сколько раз виделись?
— Не помню точно, раза два. Ну да, два раза. Он на той неделе приезжал, в среду, кажется. А что?
— А то ты не знаешь — что! Випов ты ему слил? — жёстко спросил Долматов. От насмешливого тона не осталось и тени.
Стоянов ответил не сразу, взглянул затравленно на него, на Макса, потом сглотнул и тихо произнёс:
— Я не специально. Я не хотел ему никого сливать. Я вообще не думал, что так получится. Просто разговор зашёл про… успехи. Вот я и… Мы выпили до этого. После окончания курсов.
— А что ж ты, с**а, молчал всё это время?
Стоянов опустил голову.
— Ну а с тендером что? Для этого ведь он с тобой встречался? Про цены спрашивал?
— Спрашивал! — вскинулся Влад. — Но я не сказал!
Ремир молчал, придавив его тяжёлым, немигающим взглядом.
— Я правда ничего не сказал! Он спрашивал про тендер. Позвонил мне, потом к работе подъехал. Денег предлагал, триста тысяч. Я отказался.
— И всё? То есть за тендер мы можем быть спокойны?
Стоянов закусил губу.
— Вообще-то, боюсь, что новенькая ему могла рассказать.
— Какая ещё новенькая?
— Полина Горностаева. Они потом после работы вместе уехали.
— Ты уверен? — спросил Макс.
— Абсолютно. Даниил сам сказал, что она его старая знакомая. А потом я своими глазами видел, как она в тот же день вечером села к нему в машину. Мне вообще показалось, что между ними связь.
— Я тебе сейчас самому связь организую. Показалось ему! — вспыхнул Долматов.
— Рем, стой, — поспешил вклиниться между ними Макс. — Погоди ты!
— Я не вру! — Стоянов на всякий случай поднялся со стула и отошёл в сторону.
— Вали давай отсюда, — повернулся к нему Астафьев. И того как ветром сдуло.
— Рем, успокойся. Это ж легко проверить. Сейчас посмотрим запись с камер. Номер его машины у нас есть…
— Она могла просто с ним случайно встретиться, — глухо произнёс Долматов, просмотрев запись.
— Ну да, наверное, — пожал плечами Макс.
— Они действительно с Назаром давно знакомы, — продолжал Ремир. — Он мог подъехать к Стоянову и увидеть её. Просто случайная встреча, совпадение… Что в этом такого? Это ведь не значит, что она сразу ему всё слила. Да и потом, она тут работает без году неделя. Что она знает? Ровным счётом ничего.
— Назар? — переспросил Астафьев. — О, а я как-то сразу не сообразил. Он же ей звонил в тот день, когда ты в командировку уехал. Я рядом был, увидел, что на экране высветилось это имя…
Долматов помрачнел.
— Хотя я могу и ошибаться, — Макс посмотрел с тревогой на Ремира. — Давайте для начала пробьём её номер, вот и всё. Будем знать хотя бы, созванивались ли они, до этого, после этого, было ли какое-то общение. Может, эсэмэски слали друг другу…
— Сделаешь до завтра? — обратился Долматов к Анчугину.
Тот коротко кивнул.
Глава 24
Всё утро понедельника Полина с нетерпением ждала звонка от загулявшего риэлтора. Звонила и сама, но раз за разом натыкалась на механический голос: «Абонент временно недоступен».
Значит, он или в дороге ещё, или даже и не выехал. Но скорее бы уже! Это ожидание все нервы ей вымотало.
В выходные Полина малодушно радовалась, что Якова Соломоновича нет в больнице. Потому что стыдилась в глаза ему смотреть после того, как твёрдо заверила насчёт денег. Потом придумала: скажет при встрече, что накладка вышла, но вот-вот всё разрешится. Риэлтор, в конце концов, обещал ведь продать квартиру очень быстро. Только вот где его черти носят?