Моя милая распутница
Шрифт:
— У тебя очень красивые, просто пленительные глаза. Но уверен, ты это и сама знаешь.
Кэти втайне всегда мечтала, чтобы ее глаза были такого же темно-синего оттенка, как у Карла. Она довольно неуверенно призналась:
— Я всегда считала, что цвет моих глаз трудно определить…
— Это далеко не так. Из-за освещения они меняют цвет, как опалы. Секунду назад они казались синими, а теперь кажутся золотисто-зелеными, как апрельский день. — Наблюдая, как девушка краснеет,
— Нет, и мой брат, и я родились в Кенте. Мы переехали в Лондон, когда наши родители — мой отец был доктором, а мать физиотерапевтом — получили работу в одной из лондонских больниц.
— Понимаю. Ты и твой брат медики?
— Брат учился на физиотерапевта, и я надеялась стать доктором…
— Надеялась стать?..
— Я оставила школу незадолго до того, как мне исполнилось восемнадцать лет. Наши родители погибли в авиакатастрофе…
— Прости, мне очень жаль…
Она покачала головой.
— Ничего страшного. Они решили уехать на второй медовый месяц, чтобы отметить двадцать лет, проведенные вместе. — Она изо всех-сил старалась говорить бесстрастно, но даже спустя почти семь лет чувство утраты не проходило.
— Твой брат старше тебя?
Она покачала головой.
— Нет, на год младше.
— Наверное, это было тяжело.
— Некоторое время… но мы справились.
Видя, что Кэти опечалилась, он оставил эту тему и спросил:
— Тебе доводилось бывать в Кэрнгормсе раньше?
— Нет, но мне всегда хотелось там побывать. Я люблю горы.
— Там красиво, но довольно уединенно.
Он принялся говорить о Шотландии. Из-за его низкого, приятного и ровного голоса, а также ужина, который она только что съела, тепла и виски Кэти совсем разомлела.
Когда она уже с трудом сдерживала зевоту, он спросил:
— Ты устала? Если хочешь, я уйду и ты ляжешь спать…
При мысли о том, что он уйдет, она расстроилась.
— Нет, нет… я не устала. Это из-за тепла…
— Ну, когда ты захочешь, чтобы я ушел, только скажи.
Они разговаривали до тех пор, пока Росс с явной неохотой не поднялся на ноги.
— Завтра тебе предстоит довольно долго ехать на машине, поэтому я действительно должен уйти и дать тебе поспать…
А Кэти так хотелось, чтобы он остался! Она глубоко вздохнула.
— Я должна чувствовать себя виноватой… Ведь в этом номере гораздо больше места, чем мне нужно, тогда как тебе негде лечь…
— Тебе не в чем себя винить. Для меня нет никакой проблемы. Я не против переночевать на одном из диванов в вестибюле гостиницы.
— Они слишком короткие,
— Сама идея не спать в одежде делает твое предложение практически неотразимым, — широко улыбаясь, сказал он ей.
— Тогда оставайся.
— Я действительно не помешаю?
— Не помешаешь. Можешь пойти в ванную, когда захочешь.
Качая головой, он сказал ей:
— Сначала дамы.
Кэти приняла душ, почистила зубы, надела ночную рубашку. Расчесывая длинные светлые волосы перед зеркалом, она заметила, что у нее немного покраснели щеки и блестят глаза, словно с ней случилось что-то замечательное.
Она надела халат, взяла свою одежду и вернулась в спальню.
Росс сидел, глядя на огонь, как будто задумавшись.
Кэти аккуратно положила одежду рядом с сумкой, глубоко вздохнула и сказала:
— Теперь твоя очередь.
Он поднялся и окинул взглядом ее стройную фигуру в облегающем атласном халатике цвета слоновой кости. Она увидела, что его серые глаза потемнели. С секунду они глядели друг другу в глаза, после чего Росс резко повернулся и скрылся в ванной.
Кэти в смятении опустилась в кресло, пытаясь понять, что же произошло этим вечером — вечером, который она провела в обществе Росса.
Она ощущала какое-то волшебство в происходящем и не сомневалась в том, что Росс чувствует то же самое.
Потом ее стали одолевать сомнения. А если она ошибается? Ведь ошиблась же она когда-то в Ниле и его чувствах. Правда, теперь Кэти была на несколько лет старше и далеко не так наивна. А Росс совсем не похож на Нила. Кроме физического влечения, которое она чувствовала, ее привлекали многие его качества: сердечность, чувствительность, спокойная внутренняя сила, надежность.
Подняв глаза, она заметила, что он стоит всего в нескольких футах от нее и молча за ней наблюдает.
Он только что побрился, его волосы цвета пшеницы были все еще немного влажными после душа и слегка вились. На нем был один из темно-синих халатов, которые висели за дверью ванной.
— Ты не передумала? Я насчет того, что в одном номере с тобой живет незнакомец…
— Ты не кажешься мне незнакомцем. Я чувствую себя так, словно всегда была с тобой знакома.
Он сделал шаг вперед, наклонился и убрал прядь волос со щеки Кэти.
Она затаила дыхание.
Он взял ее за руки повыше локтей и поднял на ноги. Глядя на Кэти сверху вниз, мягко сказал: