Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2
Шрифт:
— Да. Некоторые обстоятельства изменились. В обмен на твое слово, я не стану препятствовать распространению, но на некоторых условиях. Их мы обговорим при личной встрече. Приходи один, без охраны, без оружия. Я буду ждать тебя сегодня, на городском водохранилище. Буду ждать один. Тоже без охраны.
— Во сколько? — Спросил Седой, протирая пятерней вспотевший лоб.
— Три часа дня.
— Почему ты решил договариваться? Что тебя сподвигло? — Спросил Седой.
— Ты хочешь, чтобы наши партнеры по опасному бизнесу разорвали нас,
— Нет, — торопливо ответил Седой.
— И я не хочу. А это обязательно случиться. Слива мертв, и наши позиции серьезно пошатнулись. Ты знаешь, что происходит на промзоне. Если мы хотим выжить, сохранить собственность, нужно пойти на компромисс.
— Понимаю, — сказал Седой, а потом солгал. — Я приду. Будь уверен. Даю тебе свое слово.
* * *
На следующий день, ближе к трем часам, я встретился с Наташей, той самой медсестричкой, с которой я познакомился в поликлинике. Увиделись мы на Розочке, у старой оптики. Оттуда, по маршала Жукова, пошли вниз, к армавирскому водохранилищу, погулять.
Девушка была мне рада, но казалось, что-то беспокоило ее. Ведь мы не виделись уже довольно приличное время. Мне постоянно виделось, будто она хотела что-то сказать или спросить, но не решалась, потому тянула с этим. Да и я тоже особо не настаивал. Мне хотелось отдохнуть.
Погода сегодня оказалась поспокойнее вчерашнего: небо, все еще затянутое серым, висело над городом свинцовым покрывалом. Ветра не было. Прохлада, походившая на осеннюю, неприятно щекотала шею.
Мы спустились по грунтовой дорожке вдоль обширной рощи, граничившей прямо с городом и протянувшейся вдоль всего этого берега Кубани. Водохранилище же — небольшой пруд, отведенный от реки дамбой, пролег совсем недалеко от своей реки-родительницы.
Водохранилище пряталось в поредевшей, больше походившей на парк, рощице. Тут и там бежали по этой роще старые асфальтовые тротуары. Неширокая дорожка окольцевала и сам пруд. Водохранилище, полное в советские годы воды, обмельчало. На неухоженных берегах вырос рогоз. Когда-то тут даже был небольшой пляжик, но теперь и он запустел, превратившись в заросшую травянистым ковром поляну. Только ржавеющие на воздухе железные зонтики напоминали о том, что в советскую пору тут купались и отдыхали горожане.
Тем не менее все равно на пруду было не безлюдно. Вокруг него бежал какой-то спортсмен — высокий и крепкий дядька под сорок. Мамы с детьми прогуливались по кольцу дороги, вокруг озера, заходили в рощицу. В рогозе сидели рыбаки. Их бамбуковые удочки мелькали тут и там, если смотреть с берега. Время от времени свистела забрасываемая леска.
— Почему сюда? — Спросил я, когда мы пошли вокруг пруда.
— Нравилось мне тут. Когда я была маленькая, папа водил меня сюда кататься на лодке. Сейчас, кажется, уже не покатаешься.
— Это место навевает на тебя хорошие воспоминания, —
— Да. Хорошие. Я бы даже сказала, лучшие в моей жизни. — Наташа посмотрела себе под ноги. — Отец не хотел бы, чтобы братик пошел по такому пути. Это ужасно.
— Как он?
— Оправляется от ранения. Ладно. Давай, не будем о грустном.
Мы пошли вдоль пруда, спокойно прогуливаясь и болтая ни о чем. Тут, у старой дорожки, стояли кривенькие, покрашенные синей облупившейся красной скамеечки. Какой-то мужик, облаченный в длинный плащ по самое колено, сидел на одной из них. Разговаривал по сотовому телефону, выдвинув длинную антенну.
Мы прошли дальше, завернули по узкой части овального озера и пошли с обратной стороны. Тут я встретил знакомое лицо. На лавочке, у дорожки сидел Кулым. Он был совсем один. Опираясь на тросточку, старик всматривался в зеленоватые воды озера.
— Марат Игоревич? — Приблизились мы с Наташей.
— О, Витя, — улыбнулся старик. — Какими судьбами ты тут? А. Ясно, — окинул взглядом Наташу. Гуляете?
— Гуляем, — сказал я. — А вы? Странно видеть вас здесь, да еще и совсем одного.
— Отдыхаю от дел, — он пристально посмотрел на меня и погрустнел. — Иногда нужно проветрить голову. Однако вы выбрали не лучшее место для встречи.
— Почему?
— Малолюдно, полузаброшенный пруд. Тут легко можно найти проблемы. Я понимаю, Витя, что ты сможешь защитить свою девушку, если что. Но зачем рисковать лишний раз?
— Вы правы, — задумался я и обратился к Нашате. — Думаю, нам лучше уйти.
— Ну… Давай.
— Ладно, Марат Игоревич, бывайте. Удачи вам.
— До свидания, Витя. Удача мне не помешает, — загадочно ответил старик.
Мы с Наташей медленно пошли дальше. Я засмотрелся на тихие воды этого озера.
— А та девушка… Кто она тебе? — Вдруг спросила Наташа.
— Так вот что беспокоило тебя все это время, — догадался я.
— Моя подруга видела тебя во дворе своего дома с какой-то молоденькой девушкой. Рано утром, она выходила на работу, и вы вместе с той девушкой возвращались в подъезд.
Я рассмеялся. Армавир правда маленький город. Многие, кто жил в Станицах, вокруг него, называли город большой деревней. В этом, отчасти, они были очень правы.
— Это была Марина, она… — Договорить я не успел.
За моей спиной раздался громкий хлопок. Мы с Наташей почти синхронно обернулись. Кулым лежал, опрокинувшись через лавочку, перед ним стоял, держа в руках обрез одноствольного ружья мужчина в длинном плаще, тот самый, которого мы видели сидящим на той стороне озера.
В следующее мгновение он обернулся. Глянул на нас. С убийцей нас разделяло всего лишь каких-то пять-шесть метров. Закричала вдали женщина. Кто-то побежал прочь от места убийства.
Мужчина принялся перезаряжать свое оружие, но не успел. Хлопнуло снова, по камышам разнеслось эхо. В груди убийцы образовалась дырка от пулевого ранения.