Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6
Шрифт:
– Почему ты так думаешь, Витя?
Я поднялся.
– Почему ты так уверен? – Повторил Женя, глядя на меня снизу вверх.
– Я не могу изменить мир. Не могу поправить то, что твориться в стране. Но могу сделать лучше мир вокруг себя. Сделать его безопасным для тех, кто мне дорог.
– Я помню эти твои слова, – проговорил понуро Женя.
– А ведь я мало кому говорю об этом. Мало с кем обнажаю душу.
– И это знаю.
– Нойзман тоже знает. Все знает. Он ударил по мне моими же словами, Женя. Этими самыми
Женя сглотнул.
– Ты же не веришь этой падле, Витя? Не веришь, что кто-то из наших стучит ему на тебя?
– Я стараюсь не верить. Но факты говорят об обратном.
Женя тяжело засопел.
– Но будь уверен, кто бы это ни был, я выведу его на чистую воду. Все. Этот разговор был только между нами. Не говори об этом Степанычу и Фиме.
– У нас никогда не было таких секретов друг от друга, – покачал Женя головой.
– Знаю. Прошу, не говори. Пока что. Я во всем разберусь.
Женя поджал губы и опустил взгляд. Покивал.
– Я точно тебе говорю – это не кто-то из наших. Вот увидишь, Витя. Может… Может, какая-то прослушка? Жучки, шпионы?
– Я надеюсь. Пусть лучше прослушка, чем предательство. Ладно. Я пойду принесу тебе какой-нибудь закуси. Подожди здесь.
Когда я вернулся в зал, гости набрались еще сильнее. Они стали вялыми и краснощекими от водки. Музыка тоже изменилась. Заиграл спокойный медляк, и жены потащили мужей: кто еще мог держаться на ногах, танцевать.
Взяв со стола поднос с бутербродами со шпротами, я огляделся и вышел к Жене. Корзуна на ступеньках уже не было. Не было тут и графина водки. Оставив поднос у входа, я вернулся в зал.
Подойдя к своему месту, увидел, что Марины все еще нет. На танцплощадке девушки я тоже не заметил. Присев, подождал пять минут. Ни есть, ни пить мне не хотелось, да и переедать было нельзя. Марины все еще не было, и тогда я просто пошел ее искать.
В главном банкетном зале я ее не нашел. Кулым тоже не знал, куда Марина делать. Не нашел я девушки и у туалетов. Когда побрел по небольшому коридору, соединявшему большой зал и хозяйственные кабинеты, услышал негромкие голоса. Уменьшил шаг.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите? Зачем вы говорите мне это? – Сказала Марина где-то за углом коридорчика.
– Я просто хочу обезопасить вас. Вот и предупреждаю, – ответил ей Нойзман.
Ах ты американская сука… Что ты задумал?
Я тут же завернул за угол, увидел, как у дверей бухгалтерии стоят Марина и Нойзман. Девушка прижалась к стене, закрылась от Нойзмана, скрестив руки на груди и испуганно схватившись за локотки.
Нойзман же, до тошноты самодовольный, стоял рядом девушкой в горделивой позе: опершись локтем о стенку и скрестив ноги.
Марина, увидев меня, посмотрела как-то испуганно. Нойзман почти не изменился в лице. Только улыбнулся мне одними губами.
– Отстань от нее, – сказал я
Девушка тут же послушалась.
– Что ты ей наплел?
– Ты знаешь, Виктор, – посерьезнел Нойзман. – Что подслушивать нехорошо. Это признак двуличного, лживого человека.
– Судишь всех по себе.
Нойзман хмыкнул, но не ответил.
– Что он сказал тебе, Марина? – спроси я, взяв девушку за плечи.
– Витя… Пожалуйста… Я хочу уехать… Я устала. Можно, я пойду?
Глядя в ее напуганные и какие-то грустные глаза, я медленно кивнул.
– Иди в зал. Я тебя скоро догоню.
Покивав, девушка зацокала каблучками прочь. Я зло посмотрел на Нойзмна. Приблизился.
– Еще раз увижу тебя рядом с ней – набью морду.
– Как грубо, – скривил физиономию Нойзман. – Но, очень в твоем духе.
– Пошел к черту, – сказал я холодно.
– М-да уж… – Он вздохнул. – Но не переживай, Виктор. Ничего плохого я не сказал твоей милой даме. Лишь предостерег. Дал пищу для размышлений.
– Мне все равно, что ты ей наплел. Это все равно ложь.
– Кто знает… Кто знает… – Хмыкнул он. – Ну так что, вернемся к нашему разговору? Я обещал спросить тебя еще и в третий раз. Вот. Спрашиваю. Твой ответ?
– Нет, – без тени сомнения проговорил я.
– Угу… – протянул Нойзман помолчав. – Ну что ж. Признаюсь, я ожидал этого. Ну ладно. Надеюсь, твое решение было взвешенным, Виктор. Иначе обещаю тебе, ты все потеряешь. Я…
– Обещаю тебе, Нойзман, – опередил я американца. – Если ты хоть пальцем тронешь Марину, или еще кого-то из моих, ты пожелаешь об этом. Даже то обстоятельство, что тебя выперли из Москвы, покажется тебе пустяком, по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.
Нойзман нахмурился, сузил глаза. Его тонкокостная физиономия приобрела какие-то змеиные черты.
– Осторожнее, господин Летов. Больше всего я не люблю, когда мне угрожают. И что же ты, позволь спросить, собрался делать?
– Мои предки были крестьяне. И во времена революции вешали господ на сучьях. Поэтому, господин Нойзман, если хочешь узнать, что я сделаю, то рискни. Тронь кого-нибудь.
Я заглянул Нойзману в глаза. На пару мгновений мы застыли друг напротив друга. Американец не выдержал. Отвел взгляд.
– Пустой разговор, – сказал он с пренебрежением в голосе. – У меня нет на тебя времени, Летов. Еще много дел. Я пойду. До скорого.
Я проводил взглядом американца и бросил ему вслед:
– Скатертью по жопе, Нойзман.
Американец на миг остановился, втянул голову в плечи, видимо, от злости. Однако не обернулся, а только продолжил свой путь.
Следующий мой день начался немного странно. Марина, проснувшись первой, быстро собралась и уехала, как я узнал позже, в институт. Утром она даже не сказала мне ни слова. Тихая, как призрак, просто исчезла.