Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7

Март Артём

Бандиты тоже относились к крыше, организованной Фоминым, с уважением. Каждый раз, когда слышали они: «нас крышует ФСК», кивали и без лишних вопросов удалялись с предприятия. Никто не хотел ссориться с силовиками. Это тебе не менты в поношенных кителях, которым бандосы открыто смеялись в лица, даже сидя в СИЗО. Которых открыто называли лохами.

На этом Фомин и поднялся. И теперь точно не хотел все потерять. Но будучи человеком умным, он сомневался в правдивости слов Летова.

Он уже пробил о нем кое-какую информацию. Знал он, что Летов отчаянный

и смелый человек. А еще умный, несмотря на возраст. Знал Фомин и некоторые слухи, которые о нем ходили. Они совсем не обнадеживали, а только подтверждали репутацию мальчишки.

Но хуже всего было то, что у Летова действительно имелись связи в военной контрразведке. Фомин выудил информацию о том, что Летов помогал им несколько месяцев назад сорвать крупную сделку по продаже чеченцам оружия. Выходило, что у него были возможности связаться с ВКР и попросить содействия во всем этом деле.

Фомина такое обстоятельство неслабо напугало.

Когда зазвонил телефон, генерал даже вздрогнул, чуть не разлив коньяк, который, на американский манер, потягивал из широкого стакана. Несколько непослушных капель даже упали на листы досье, которое генерал уже успел собрать на Летова.

Фомин полез в ящик стола, достал сотовый. Звонил незнакомый номер. Несколько мгновений он решал, стоит ли ему брать трубку. Решившись, он все же ответил.

— Да. Кто звонит?

— Шеф? Это я, Нерон.

Фомин удивился, но не растерялся.

— Откуда звонишь?

— Купил на рынке телефон для связи. Левый.

Фомин поджал губы. Приказал:

— Докладывай.

— Все не очень хорошо. Я ранен, но ничего, все еще могу работать. Смог уйти от Летова, когда меня привезли в какую-то глушь, на дачу одного из его дружков. С трудом, но добрался до города. Вести оперативную работу не прекращал.

— Результаты?

— Две новости. Первая: Летов передал Фурсова военной контрразведке.

Генерал ничего не ответил, только гневно засопел. Страх склизким слизнем стал ползать по нутру Фомина.

За последний год у Фомина развилась настоящая паранойя. После произошедшего в Афганистане он стал присматриваться к Фурсову. Мелкие детали в его поведении: жесты, случайно брошенные слова дерзости или некоторые поступки, все сильнее убеждали генерала в том, что Фурсов ненадежен. Что от него стоит ожидать предательства.

Эта мысль несколько месяцев не давала генералу покоя, и потому, как только возник шанс получить назад компромат, хранившийся у покойного Кулыма, Фомин решил убить разом двух зайцев. Кто же мог подумать, что план пойдет псу под хвост и обернется провалом?

— Второе: — продолжал Нерон. — У меня есть достоверная информация о том, что военная контрразведка начала свое расследование по нашим делам в Армавире. Она сотрудничает с местной милицией и прокуратурой. Времени мало.

— Откуда информация?

— Завербовал одного помощника прокурора еще в начале операции. Он сливал кое-какие сведения, которые были у органов на Летова.

— Почему не доложил? — нахмурился Фомин.

— Не успел. Летов

вцепился мне в загривок так, что я только и думал о том, как его сбросить. Я передал вам все доказательства. Отправил факс на ваш домашний аппарат. Передачу осуществил примерно в шестнадцать часов. Вы разве не получили?

— Какую передачу?

Фомин метнул взгляд на факс, бежевой коробкой стоявший на приставной тумбе, у стола. Из аппарата и правда торчал длинный лист бумаги, которого Генерал просто не заметил, потому что вернулся домой только к семи часам.

Фомин медленно встал, поправил полу домашнего халата, выбившуюся из-под пояса. Медленно направился к аппарату и оторвал торчащий лист. Это оказалась ксерокопия внутреннего постановления армавирской прокуратуры. Постановление о проведении совместных с военной контрразведкой мероприятий по расследованию преступлений, в которых, по предварительной информации, виновны сотрудники ФСК. Фомин побледнел.

Отпечатанный на фирменном бланке документ нес на себе гербовую печать и подпись армавирского прокурора.

— Получил, — сухо сказал Фомин.

— Шеф, — понизил голос Нерон. — Ситуация вышла из-под контроля. Я считаю, что пока не поздно, следует признать: Летов нас переиграл. Если мы хотим выкрутиться из этой заварушки, придется пойти с ним на сделку. Возможно, еще не поздно. Иначе мы просто рискуем мало того, что решиться должностей, но и загреметь…

— Я знаю, — перебил его Фомин. — Продолжай вести работу по мере сил.

Отключившись, Фомин тяжело уселся в кресло. Потом налил себе полный стакан коньяка, выпил залпом. Несколько минут он просто сидел и крутил в руках сотовый телефон, размышляя, что же делать дальше. Решившись, он набрал номер телефона, отобранного Летовым у Нерона.

Дозвонился Фомин далеко не сразу. Гудки шли долго, и Фомину показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Летов ответил.

— Да. Летов слушает, — раздалось на том конце.

Глава 25

— Армавирская прокуратура начала работу, — пробурчал мне Фомин на том конце.

Я глянул на Степаныча, напряженно сверлившего меня взглядом. Все в комнате, кроме ФСКшников, тоже приблизились, пытаясь услышать наш с Фоминым разговор.

— Говорить о каких-то там сделках уже слишком поздно, Летов. Система заработала, — добавил Фомин.

— Совершенно верно, — я кивнул, — система заработала. Я предупреждал, что тебе надо торопиться, Генерал. Если б ты согласился раньше, цена за твою задницу была бы поменьше. Но еще есть возможность отыграть все назад.

— По-меньше? — Хрипловато спросил Фомин.

Степаныч, догадавшись о том, что я хочу сказать генералу, запротестовал: он, сделав изумленное лицо, развел руками, ты че делаешь, мол.

— Сорвется же, — прошептал он едва слышно.

Ничего ему не ответив, я только поднял руку и кратко отрицательно покачал головой. Степаныч, занервничав, опустился на стул. Тяжело вздохнув, тронул лоб. Фима с Женей переглянулись.