Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Между 23.40 и 23.45.
Спокойствие Галана испарилось. Он молча смотрел через плечо Бенколина на. свое отражение в каминном зеркале. Потом пожал плечами.
— Я не знаю, откуда у вас такая уверенность. Но это поможет мне. Я думаю, что швейцар в Мулен-Руж скажет вам, что я ушел оттуда в 23.33. Я помню это так точно, потому что в магазине напротив, через улицу, есть освещенные часы. На дорогу до «Серого гуся», учитывая расстояние, я потратил менее десяти минут и... мог убить .мадемуазель Мартель. Но мог ли я, убив ее и перенеся ее тело в музей, приехать в ночной клуб, не испачкавшись в крови? Конечно, вы можете допросить моего шофера. Но я не думаю, что вы поверите ему.
— Благодарю вас за рассказ,— вежливо сказал Бенколин,— хотя в нем не было необходимости. Я вас ни в чем не обвиняю, и, говоря откровенно, не подозреваю.
— Значит, вы допускаете мою невиновность?
— О, нет.
Губы Галана сложились в неприятную улыбку. Он кивнул.
— Скажите откровенно, для чего вы здесь?
— Только для того, чтобы сообщить, что вам -нечего бояться разоблачения вашего клуба. Так сказать, дружеский жест..
— Теперь выслушайте меня. Я спокойный человек.— Галан рукой обвел комнату.— У меня есть увлечения. Книги. Музыка. Маленькая кошечка... Но, дорогой мой, если какой-нибудь полицейский шпик будет обнаружен в клубе, о, котором вы говорили...— Он улыбнулся.— Итак, спокойной ночи, господа. Я польщен, что вы оказали честь моему дому.
Мы оставили его стоящим у камина. Рядом с ним сидела белая кошечка. Он держался за нос, когда я взглянул на него в последний раз. Слуга проводил нас. Когда дверь за нами закрылась, Шамон вцепился в руку детектива.
— Вы просили, чтобы я вел себя спокойнее,— тяжело проговорил он,— и я подчинился. Теперь я хочу знать. Одетта! Значит, Одетта была там, понимаете, ходила туда! Проклятье! Скажите же мне! Этот клуб с такой славой...
— Да.
Свет уличного фонаря упал на лицо Шамона. Он долго молчал.-
— Ну что ж,— пробормотал он наконец,— это надо сохранить в тайне от ее матери.
Это прозвучало почти как утешение. Бенколин посмотрел на Шамона и обнял его за плечи.
— Вы должны знать правду. Ваша Одетта была слишком наивной, как и вы. Ни армия, ни что другое не научат вас разбираться в жизни. Возможно, Одетту соблазнили ради шутки. Галан любит так шутить. Черт возьми! — Он повернул Шамона к себе лицом.— Нет, друг мой! Назад к Галану вы не пойдете. Я сам займусь этим делом.— Шамон вырывался из рук Бенколина.— Если бы она хотела пойти туда, вероятно, она была бы жива. Вы не понимаете чувства юмора Галана.
— Значит, ты предполагаешь,— спросил я,— что Галан отвечает за соблазненных и убитых?
Бенколин медленно выпустил Шамона и повернулся ко мне. Он казался смущенным и подавленным.
— В том-то вся и трудность, Джефф,— сказал он.— Я не верю в это. Конечно, все происходящее целиком связано с ним, но слишком многое и против этого. Преступлениям не хватает тонкости, они слишком неуклюжи. Это не похоже на его технику, на его почерк. Кроме того... о, я могу назвать еще дюжину причин из цепи сегодняшних событий! Подожди! Надо узнать, что он делал до возвращения домой.
Он резко повернулся. Снизу, с улицы Монтеля, нам навстречу двигалась чья-то фигура, скрывавшаяся в тени деревьев. Кивнув нам, Бенколин пошел ей навстречу.
— Сегодня ночью,— пояснил он,— когда я уже был уверен, что музей и клуб как-то связаны, до того, как мы нашли труп мадемуазель Мартель, я много звонил по телефону. Вы должны помнить это. Я видел Галана в ночном клубе и подумал, что его присутствие выглядит слишком... случайным. Он не часто посещает подобные места, он слишком брезглив для этого. О том, что он в «Сером гусе», я узнал, позвонив человеку, который следит за ним.
Мы остановились в глубокой тени деревьев. В темноте ярко выделялся пульсирующий огонек сигареты. Навстречу нам шагнул какой-то мужчина.
— Короче говоря; все выглядит так, будто Галан готовит себе алиби,— сказал Бенколин.— Ну, Прегель?
— Я нашел его в ночном клубе, когда прибыл,— ответил голос. Мужчина бросил сигарету. Лица его не было видно, вырисовывались лишь очертания фигуры. Сюрте не любит, чтобы люди знали ее агентов.— Было ровно двадцать минут первого. Он посидел там еще пятнадцать минут и затем ушел. Сперва я думал, что он пьян, но это было притворство. Он вышел из «Серого гуся» и направился за угол. Его машина — испанский лимузин номер 2Х-1470 — стояла на соседней улице. В машине сидел шофер и, как мне показалось, рядом с ним — женщина. Но сначала я не был уверен в этом. Он влез в лимузин. Я взял такси и последовал за ним...
— Да?
— Они приехали к дому номер 28 по улице Пигаль, это небольшой дом. На улице было много народу, но я все же разглядел их, когда они выходили из машины. С ним действительно была женщина. Очень красивая блондинка в пальто с меховым воротником и коричневой шляпке.
— Снова женщина,— вздохнул Бенколин,— Что дальше?
— Я почти сразу узнал ее. Когда они зашли в дом и поднялись по лестнице, я показал свое удостоверение консьержке и спросил, кто эта женщина. Это была новая певица из Мулен-Руж. Говорят, она приехала из Америки и выступает здесь под именем Эстеллы.
— Это объясняет, почему Галан так хорошо известен в Мулен-Руж. Гм... Да... Продолжайте.
— Он оставался наверху около часа. Потом спустился вниз, сел в лимузин и поехал в гараж, который находится на той же улице. Там он вышел и отправился к себе домой.— Голос агента звучал немного смущенно и нерешительно.— Я... э... я случайно слышал эту женщину, и мне понравилось ее пение. Я... Я вырезал ее фото из «Пари суар»... Если хотите...
— Ого! — одобрительно воскликнул Бенколин.— Вы молодец, Прегель! Я никогда не видел эту даму. Надр взглянуть на нее.— Он взял вырезку.— Господа! Вы понимаете, что это, видимо, та женщина, которую наш агент видел у дверей музея после его закрытия? Зажгите спичку.
Пламя спички осветило цветную репродукцию. Подпись гласила: «Эстелла, выдающаяся американская певица, выступающая в Мулен-Руж». Голубые глаза широко распахнуты. Полные губы чуть приоткрыты в улыбке. Прямой нос, твердый подбородок. Пышные золотистые волосы. Мы молча смотрели на нее. Потом спичка погасла.
— Одну минутку! — неожиданно воскликнул Шамон.— Зажгите еще! Я хочу взглянуть...— Голос его дрожал.— Не может быть,— бормотал он, пока Прегель чиркал спичкой. Огонь. Тяжелое дыхание Шамона. Наконец он сухо произнес: — Господа, я, кажется, впервые за сегодняшнюю ночь пригодился вам. Помните, я рассказывал, что у Одетты были две подруги: Клодин Мартель и Джина Прево, которая хотела поступить на сцену, но родители ей запретили. Я не могу этому поверить, однако сходство поразительное. Я почти готов поклясться, что эта «Эстелла» и есть Джина Прево! Боже мой! Поет в Мулен-Руж. Она должна быть...