Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Мсье, вы не могли бы зайти в библиотеку? Я только подумал кое о чем...
Он повел нас в библиотеку.
— Вы спрашивали об изменениях в поведении Одетты?
— Да.
— Видите ли,— продолжал он,— я прибыл поздно ночью, и никто мне не говорил об этом, но я регулярно переписывался с подругой Одетты, мадемуазель Мартель. Да... И...
Несмотря на принятый важный вид, этот молодой человек не был дураком. Его бледные глаза уловили движение чуть дрогнувших губ Бенколина.
— В чем дело? — резко спросил Робико.
— Ни в чем. Вы хорошо знакомы с мадемуазель Мартель?
— Я буду откровенным. Однажды я просил ее стать моей женой. Но она не понимала долг дипломата. Нет! Она даже не понимала, что ей придется изменить свое поведение, если она станет моей женой... Мужчины — другое дело.— Он махнул рукой.— Но женщины... Жена Цезаря... Впрочем, вы сами знаете эту цитату. Да. Я указал ей на определенные трудности. Она так не похожа на Одетту! Одетта всегда слушала, когда ей говорили...— Он достал платок и вытер покрасневшее лицо.
— Что вы хотите сказать, мсье? — спросил Бенколин. Впервые за этот день он улыбнулся.
— Мы все,— снова начал Робико,— удивлялись поведению Одетты... э.., ее внутренним качествам. Ее нежеланием быть с кем-либо, кроме Роберта Шамона, и так далее. Я-то лично восхищался этим. Вот это была бы жена! Я сам...— Он махнул рукой,— Помню, мы как-то собрались играть в теннис и позвали с собой Одетту, но она отказалась, а Клодин Мартель сказала: «Оставьте, ее капитан в Африке».
— Да?
— Вы спрашивали наверху, интересовалась ли она еще кем-нибудь. Ответ — определенно нет. Но,— тут Робико понизил голос,— из недавно полученного от Клодин письма я понял, что Шамон... ну, ведет двойную игру, что ли. Вот! Поймите меня, я ничего не имею против Шамона. Это естественно для молодого человека, если только он...
Я взглянул на Бенколина. В подобную информацию трудно было поверить. Что-то не похоже это на Шамона. «Это естественно для молодого человека...» Но, очевидно, Робико верил тому, что говорил. Бенколин, к моему удивлению, проявил к его словам большой интерес.
— Двойную игру? — повторил он.— С кем?
— Этого Клодин не говорила. Она упомянула о страсти и написала довольно таинственно, что не удивится, если Одетта бросит его.
— Никакого намека на человека?
— Нет.
— Вы считаете, что именно это повлияло на ее поведение?
— Видите ли, я давно не видел Одетту и не знал ни о каком изменении в ее поведении, пока вы не упомянули. Это и заставило меня вспомнить.
— У вас случайно не сохранилось это письмо?
— Ну... ну...— его рука машинально полезла в карман,— наверное, есть. Я получил его незадолго до отъезда из Лондона. Один момент!
Робико начал перебирать письма и бумаги, которые находились у него в кармане. Потом он нахмурился и сунул их обратно, снова достал, а затем стал вытаскивать бумаги из других карманов. Бенколин спокойно наблюдал за ним. Тот покраснел. Из заднего кармана он достал бумажник и раскрыл его. На паркетный пол упало что-то блестящее...
Это был маленький серебряный ключ.
Я почувствовал волнение. Робико не заметил падения ключа. Бенколин поднял его и протянул Робико.
— Вы уронили, мсье,—сказал он.
Я подошел поближе и уставился на ладонь Бенколина. Ключ был небольшим и казался вполне обычным. Но на нем были выгравированы имя молодого человека — Поль Демулен Робико и номер — 19.
— Спасибо,— сказал Робико.— Нет, у меня нет письма. Если хотите, я попробую его разыскать...
Он собрался сунуть ключ в карман, но Бенколин ухватил его за руку.
— Прошу прощения, мсье, что я вмешиваюсь в ваши личные дела, но, уверяю вас, у меня есть для этого веская причина. Меня больше интересует этот ключ, чем письмо... Где вы его взяли?
Робико изумленно и встревоженно уставился на детектива.
— О, это не должно интересовать вас, мсье! Это... сугубо личное. От клуба, членом которого я являюсь. Я долгое время не был там, но ключ ношу с собой...
— «Клуб разноцветных масок» на Севастопольском бульваре?
— Вы знаете о нем? — Робико смутился.— О, мсье, об этом никто не должен знать! Если мои друзья... все начальство... узнает... моя карьера...
— Дорогой мой, не волнуйтесь. Я никогда не упомяну о нем.-— Бенколин тоже смутился.— Как вы сами сказали, молодой человек...— Он пожал плечами.— Просто я интересуюсь этим... некоторые обстоятельства разожгли мое любопытство.
— Мне кажется, это мое личное дело.
— Могу я узнать, как давно вы стали членом клуба?
— Около двух лет назад. Я был там едва ли пять или шесть раз. В моем положении необходимо соблюдать осторожность.
— Да, да. А что означает номер «19» на ключе?
Робико сжал губы.
— Мсье,— твердо сказал он,— это дело вас не касается. Это секрет! Личный! Не для посторонних. И я отказываюсь что-либо вам говорить. Судя по вашей эмблеме, вы член клуба «Дом». Вам ведь не понравится, если я стану расспрашивать вас...
Бенколин засмеялся.
— Ну, мсье, я думаю, вы согласитесь, что ваш клуб не имеет ничего общего с нашим. Зная цель вашего клуба, я не могу не сомневаться...— Он стал серьезным.— Так вы ответите на мои вопросы?
— Боюсь, что нет. Простите меня.
Наступила пауза.
— Мне жаль, мой друг.— Бенколин покачал головой.— Потому что вчера ночью там было совершено убийство. Поскольку нам не известны фамилии членов клуба, а это первый ключ, который попал в поле зрения полиции, возможно, понадобится ваша явка в управление полиции для дачи показаний. Газеты... Это будет печально.
— Убийство! — воскликнул Робико, раскрыв рот.
— Подумайте, друг мой! — Я знал, что Бенколин с трудом сдерживает усмешку, но он понизил голос и принял таинственный вид.— Подумайте, что случится, если эту историю подхватят газеты. Подумайте о реакции Лондона, о вашей семье.