Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Это все... Дайте центральный отдел.
— Центральный, отдел, четвертое отделение.
— Следственный отдел. Кто ведет дело А-42?
— Инспектор Латрелл.
— Если он в отделе, попросите его к аппарату.
Блеклый осенний день догорал. Я недавно присоединился к Бенколину. Вскоре после ланча мы расстались, потому что у него было много текущих дел. После четырех часов я явился во Дворец правосудия. Даже тогда я не сразу нашел его. Он находился в своем личном кабинете на последнем этаже здания. Крошечный кабинет был оснащен кучей телефонов, связывающих его с Сюрте и с управлениями полиции.
Иль де ла Сите, остров, похожий на узкий длинный корабль, тянется примерно на щипо'вдоль Сены. С одной стороны видна махина собора Парижской богоматери, а впереди — цирк. Между ними высится Новый мост. Окна кабинета Бенколина находятся под самой крышей, и оттуда хорошо просматривается Новый мост и почти весь Париж.
Мы сидели в полумраке возле полок с книгами. На Бенколина падал слабый желтоватый свет маленькой лампы. Я слышал щелчки в динамике, неясное звучание голосов. Пальцы Бенколина нетерпеливо постукивали по ручке кресла. Стекла окна затянуло пеленой дождя.
Я видел расплывающиеся огни фонарей на Новом мосту, слабый свет автомобильных фар.
— Говорит инспектор Латрелл,— послышался в трубке голос.
— Латрелл? Это Бенколин. Вы ведете дело об убийстве Дюшен?
— Да. Днем я заходил к ее матери и узнал, что вы уже были там. Разговаривал с Дюраном. Он ведет дело Мартель, не так ли?
— Да..
— Он говорит, что вы считаете, что оба дела связаны с «Клубом разноцветных масок» на Севастопольском бульваре. Я хотел поехать туда, но он сказал, что вы запретили это. Это верно?
— Да, пока верно.,
— Ну, если так, тогда все в порядке. Хотя я не знаю причины. Тело выловили возле моста Шанже. Там слабое течение. Очевидно, ее сбросили в воду где-то неподалеку. К тому же в конце Севастопольского бульвара есть мост. Вполне возможно, что из клуба ее перетащили на мост и там сбросили. .
— Кто-нибудь видел что-либо подозрительное?
— Нет..
— Вы опросили всех по соседству?
— Они ничего не могут сказать. Тело слишком долго пробыло в воде. Есть одна ниточка, но раз вы советуете не трогать клуб... .
— Порезы на лице? Возможно, стерло было необычным, какое-то темное стекло. Вы должны его найти. Ах, да, еще, инспектор. Или она выбросилась из окна, или ее выбросили, а окна в этом клубе похожи на...
На другом конце послышались какие-то восклицания.
— Да,— сказал хриплый голос,— в царапинах найдены осколки. Темно-красные. Вы видели? Мы опрашиваем всех стекольщиков в миле от Сен-Мартен. Если они узнают, где недавно выбиты стекла... Какие указания?
— Никаких. Помните одно: никакого вмешательства в дела клуба, пока я не. дам распоряжения.
Разговор закончился. Бенколин нервно постучал пальцами по столу.
— Итак,— сказал я,— Одетта Дюшен была убита в клубе, Это кажется ясным. Но Клодин Мартель... Бенколин, ее убили, потому что она слишком многое знала о первом деле?.
Он медленно повернул ко мне голову.
— Что заставляет тебя так думать?
— Ее поведение дома в ночь исчезновения Одетты. Ты помнишь, что. она сказала матери? «Ты не можешь мне помочь, мама. Никто не может мне помочь!» В основном она всегда владела собой... Ты не думаешь,- что они обе были членами клуба?
Бенколин достал бутылку бренди и ящик с сигарами.
— Ну, что ж, мы можем сделать кое-какие предположения. Думаю, Одетта Дюшен не была членом клуба, а Клодин Мартель, несомненно,— да.
— Почему «несомненно»?
— Есть ряд причин. Во-первых, она определенно знала мадемуазель Огюстен, и знала очень неплохо. Мадемуазель Огюстен хорошо помнила ее, хотя и не знала имени. Должно быть, Клодин Мартель имела привычку входить в клуб через музей- восковых фигур. Отсюда следует вывод, что она была постоянной посетительницей...
— Один момент! Допустим, ее лицо было известно мадемуазель Огюстен и та быстро вспомнила Мартель лишь потому, что видела ее мертвой?
— Понимаю, Джефф. Ты пытаешься впутать в это дело нашу очаровательную хозяйку музея. Ну, что ж, это возможно с разных точек зрения. Мы их обсудим с тобой позднее. Но что касается членства мадемуазель Мартель в клубе, то черная маска, которую мы нашли возле ее тела, принадлежала, очевидно ей.
— Что за черт! — воскликнул я.— Я ясно слышал, как ты сказал Дюрану и доказал это, что маска не принадлежит убитой! '
— Да,— сказал он, усмехаясь,— да. Боюсь, мне пришлось обмануть тебя ради того, чтобы обмануть инспектора Дюрана. Я боялся, что когда он увидит щель в моем..
— Но зачем?
— Я обманул его? Затем, что инспектор слишком опрометчивый человек, чтобы быть благоразумным. Он поверил, что ее, невинную девушку, завлекли в клуб: и жестоко убили. А именно это мне и нужно. Я хочу, чтобы все так думали. Если бы Дюран узнал, что она была членом клуба, он бы непременно сообщил об этом ее родителям и друзьям. В результате они выгнали бы нас из дома или вообще не впустили бы в дом. В любом случае мы не получили бы ни капли информации. Как ты, возможно, заметил, я не произнес ни слова о клубе.
Я покачал головой:
— Какая-то дьявольски запутанная игра.
— Еще бы. Поэтому у нас есть кое-какие успехи. Общественный скандал вокруг клуба свел бы на нет нашу надежду узнать правду. Ну а что касается маски, инспектору я выложил весьма слабый аргумент. Если ты помнишь, женщина, чье исчезновение я вывел из разных фактов, не могла быть никем, кроме как самой убитой. Невысокая, длинные каштановые волосы и так далее. Все это доказывает маска. Но в остальном я убедил Дюрана...
— А губная помада на маске? Ты же сказал, что у убитой губы не были накрашены?