Моя плоть сладка (сборник)

Карр Джон Диксон

 Глава 11

Очаровательные привычки красного носа

Я едва слышал слова Бенколина. Я понимал, что он говорит по телефону, но его голос доносился до меня, как в тумане. Больше чем любой другой человек я знал, что он крайне осторожен в своих предположениях. Несколько его фраз поразили меня как удар грома, а потом как эхо перекатывались в голове. Коридор, зеленый свет, убийца, выходящий из темноты... Я испытывал ужас, думая обо всем этом.

«Мадам Дюшен и мсье Робико» — я не сразу придал значение этим словам. Бенколин включил свет и убрал со стола бумаги. Придвинул к столу пару кресел. Поглядывая на дверь, он положил на стол маленький серебряный ключ.

Его помощник ввел в комнату мадам Дкшен и Робико. Бенколин встал, приветствуя их, и указал на кресла перед столом. Несмотря на плохую погоду, женщина выглядела неплохо, словно дождь смыл с лица слезы, а ветер освежил ее.-Правда, под ее глазами лежали черные тени.

— Мсье Бенколин,— сухо сказала она. — Я пришла к вам по важному делу. Инспектор полиции, который сегодня днем посетил меня, позволил себе сделать ряд намеков. Я не поняла их. Я бы забыла об этом, но сейчас я увидела это.— Она стукнула кулаком по столу, где лежал ключ.— Я попросила Поля привезти меня к вам.

— Конечно,— нервно произнес Робико. Он не сводил глаз с ключа.

 — Я счастлив, мадам,— поклонился Бенколин.

Но она не обращала внимания на его вежливость.

— Вы скажете мне откровенно?

— Что, мадам?

— О смерти моей дочери. И Клодин Мартель.— Она вздохнула.— Вы утром не сказали мне об этом.

— А почему я должен был говорить, мадам? У вас достаточно всего...

— Пожалуйста, не пытайтесь уклониться! Я должна знать. Я уверена, что все это связано. Тело Клодин, найденное в музее восковых фигур, это полицейская уловка?

Бенколин внимательно изучал ее.

— Дело в том,— продолжала мадам Дюшен,— что я сама была членом «Клуба масок». О, это было много лёт назад! Двадцать лет назад! Не думаю, что это новая организация,— с горечью добавила она.— Но сейчас там новое руководство. Музей восковых фигур... Я даже не подозревала о существовании таких музеев. Иногда я догадывалась, что Клодин ходит в клуб. А когда я узнала о ее смерти и подумала о смерти Одетты...

Она провела языком по губам.

— Все это так неожиданно, мсье, это потрясло меня. Я знаю... Матери многое чувствуют. Я чувствую что-то неправильное... Одетта замешана, так?

— Я не знаю, мадам. Если да, то по наивности.

— В... Что? «В третьем и четвертом поколениях». Я никогда не была религиозной. Но теперь я верю в Бога. В его: милость.

Она начала дрожать. Робико был настолько бледен, что его лицо казалось восковым. Он уткнул подбородок в поднятый воротник пальто и сказал:

— Тетя Беатриса, я вам говорил, что не стоит приходить сюда. Это бесполезно. Эти джентльмены делают все что могут. И...

— Сегодня утром,— продолжала мадам Дюшен, — когда вы послали вашего друга подслушать разговор Джины с тем человеком, я должна была понять, что Джина связана с этим. Ее поведение! Ее ужасное поведение! Моя маленькая Одетта... Они все замешаны в этом...

— Мадам, вы переутомились,— мягко произнес детектив.—Это чистая случайность, что тот человек пришел к вам и Джина увиделась с ним...

— Тогда я скажу вам кое-что. Я была потрясена, и это заставило меня подумать. Голос этого человека...

— Да?

— ...Это заставило меня подумать. Я слышала этот голос раньше. '

— А! Вы знакомы с мсье Галаном?

— Я никогда раньше не видела его. Но голос этот я слышала четыре раза.

Робико как загипнотизированный продолжал смотреть па ключ.

— Второй раз — десять лет назад,— продолжала она.— Я была наверху, а Одетта — тогда еще маленькая девочка — находилась со мной. Мой муж читал в библиотеке, я чувствовала запах сигары. Зазвенел входной звонок, горничная открыла дверь, и я услышала в холле приятный голос. Мой муж принял пришедшего. Я слышала, как они разговаривали, но слов не разобрала. Несколько раз гость смеялся. Потом горничная проводила его... Я помню, как скрипели его ботинки, а он все. смеялся. Несколько часов спустя я почувствовала запах пороха и спустилась вниз. Мой муж воспользовался своим бесшумным пистолетом. Он застрелился из этого пистолета, потому... потому что не хотел будить Одетту... Уже потом я вспомнила, когда слышала этот голос впервые. Это произошло в «Клубе масок», где я была... до замужества. Клянусь в этом! Я слышала, как смеялся мужчина в маске. Это было, наверное, лет двадцать назад. Я вспомнила это, потому что в маске мужчины имелась дырка для носа, ужасно красного и скрюченного. Это был какой-то кошмар. Я никогда не могла забыть...

Она опустила голову.

— А в третий раз, мадам? — спросил Бенколин.

— В третий раз — месяцев пять назад, в начале лета. Это случилось в доме родителей Джины в Н'айли. В саду, вечером; Смеркалось. Из сада я видела темный силуэт дома. Я слышала чей-то голос в беседке. Мужчина говорил о любви. Я узнала этот голос и убежала. Убежала, говорю вам! Но я видела, как из беседки вышла Джина Прево, и она улыбалась. Тогда я сказала себе, что ошиблась... Но сегодня, когда я снова услышала этот голос, все перевернулось во мне. И я узнала! Не отказывайтесь! Моя маленькая Одетта... Я не хочу слышать ваши возражения. Когда я прочла в газетах о Клодин... .

Мадам Дюшен в упор взглянула на Бенколина. Тот неподвижно сидел на месте и молчал.

— Вы ничего не скажете мне?

— Ничего, мадам.

Снова наступило молчание. Раздавалось только тиканье часов.
–

— О... понимаю,— сказала она.— Я... надеялась, что вы не откажете, мсье. Да, надеялась. Но теперь я поняла.— Она слабо улыбнулась и пожала плечами: — Знаете, мсье, я прочла в газете, что Клодин была в руках восковой фигуры, которую называют «Сатир Сены».

Я представляла себе этого человека. Не знаю насчет Сены... но он сатир, дьявол.

Робико торопливо перебил ее.

— Тетя Беатриса, нам лучше уйти. Мы отнимаем время этих людей.

Женщина встала. Бенколин и Робико тоже. Она продолжала беспомощно улыбаться. Бенколин взял ее руку и низко поклонился.

— Боюсь, что пока ничем не могу помочь вам, мадам,— пробормотал он.— Но я обещаю, что очень скоро этот человек окажется там, где я хочу его видеть. И, клянусь богом, больше он не побеспокоит ни вас, ни кого-либо другого, и... будьте мужественной.

Он все еще стоял со склоненной головой, когда дверь за ними закрылась. Свет освещал седину в его волосах. Бенколин медленно сел на место.