Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
Коннора поморщился.
— Нет. Составлял скетчи, которыми затыкали дыры между двумя рекламами о том, как нужно стирать и каким мылом, чтобы быть в хорошем настроении. «Представьте, как изменится ваша жизнь, и не забудьте вложить в ваше письмо деньги» — и тому подобное. «Вы получите флакон настоящего чуда, с помощью которого станете прекрасны, как звезда Голливуда».
Элеана расхохоталась.
— Мама слушала эти скетчи целыми днями. Не представляю, как можно этим долго заниматься и выдерживать!
— Наступил такой день, когда и мне стало невмоготу.
— Но это хоть хорошо оплачивалось?
Коннорс зажег две сигареты.
— В течение пяти лет я получал самое меньшее восемьсот долларов в неделю.
— И вы все бросили?
— Увы!
— И теперь вы на мели?
— Я не на мели, у меня есть сто тридцать два песо. Неплохое будущее.
Он посмотрел на нее сбоку. Вероятно, кто-то из ее предков был славянином. У нее были высокие скулы, немного запавшие щеки и прекрасно очерченные губы. Время от времени она хваталась за грудь, словно ей было трудно дышать. Поймав взгляд Коннорса, она отвернулась.
Пульс Коннорса участился. Он теперь хорошо разобрался в ней. Элеана не была ни тихоней, ни развратницей. Такие особы распутны не более чем девственницы. Она делала что хотела и с тем, кого сама выбирала, но не выходя при этом из определенных рамок приличий, как и подобает леди. Если бы генерал Эстебан был более джентльменом и вел бы себя соответственно, он, может быть, и добился бы своего.
Урапан оказался небольшим городком,. каких было много,— с базаром, площадью и красивым городским садом, через который протекала река. Полицейские не обратили никакого внимания ни на Элеану, ни на Коннорса. Коннорс почувствовал себя немного лучше. Может быть, он только ранил генерала, а тот молчит, не желая портить себе репутацию?
Адвоката Санчеса они не нашли ни в одном из больших отелей, но секретарша не солгала: Коннорс обнаружил его имя в небольшом отеле «Моралес», где останавливались в основном пожилые мексиканцы.
Коннорс поставил машину позади отеля и, не забывая об Эстебане, под именем сеньора Смита и сеньориты Браун снял две комнаты с общей ванной.
Обе комнаты были большими, двери-окна выходили в патио, полный цветов. Соблюдая приличия, Коннорс распорядился отнести его чемодан во вторую комнату. v Оставшись наедине с Элеаной, он обнял ее. Девушка ответила на его поцелуй. Но думала она прежде всего о серьезных вещах.
— Не сейчас, Эд. Я прошу вас. Ведь я приехала сюда повидать адвоката Санчеса.
— К дьяволу адвоката Санчеса!
Она покачала головой.
— Может быть, но позже, Эд. Не раньше чем я поговорю с ним.
Она вновь угодила в его объятия, но разгоревшееся пламя уже угасло. И все же Эду было очень приятно прижимать ее к себе. Поцеловав Коннорса в губы, она улыбнулась ему.
— Вы мне нравитесь,—Элеана ущипнула его за мочку уха.— Теперь вы должны немного поспать.
— А после этого?
— Посмотрим.
Еще раз поцеловав Элеану, Коннорс с сожалением пошел в свою комнату. Служащий открыл все окна, но в ней еще сохранялся тяжелый воздух закрытого помещения. Эд снял пиджак и рубашку. Потом, оставшись в одних трусах, растянулся на кровати, ворча про себя: «В хорошенькую историю я влип!»
Он слышал, как Элеана звонила по телефону и просила соединить ее с адвокатом Санчесом. Он предположил, что адвокат остановился на том же этаже, что и они, поскольку услышал телефонный звонок в одном из номеров на их этаже, по другую сторону патио. Потом звонки прекратились, и Элеана чертыхнулась.
Коннорс спросил через дверь, что там у нее не получается.
Элеана крикнула:
— Санчес не отвечает. Портье думает, что он уехал посмотреть на вулкан. А вы не хотите полюбоваться вулканом?
— Нет, спасибо, я его уже видел.
Свежесть патио понемногу проникала в комнату. Кровать была хорошей. Коннорс почувствовал, как легкий ветерок обвевает его грудь.. Все его чувства притупились. Граница была еще далеко. Он закурил сигарету, прислушиваясь к глухому шуму, доносившемуся из комнаты Элеаны.
Без всякой причины, независимо от истории с Эстебаном, он ощущал грусть и какую-то тяжесть... Может, потому, что в тридцать пять лет он еще не пришел ни к чему определенному. не имел своего дома... В его возрасте у других уже был надежный заработок, семья, специальность и вообще все. Ему казалось, что он упустил свою возможность, он следовал за химерой, упрямо проводя ее в жизнь, как если бы был богатым человеком.
У его двери послышался шум: это Элеана закрыла дверь, ведущую в ванную, и открыла кран. Потом он услышал множество звуков, говорящих о том, что Элеана занималась своим туалетом, готовясь к дальнейшим действиям. Воображение Коннорса заработало, но воодушевление не приходило. Он закрыл глаза...- Спать не хотелось, но тем не менее он задремал.
Когда Коннорс проснулся, в комнате уже было свежо и темно. Вода в ванной перестала течь, и дверь туда была открыта. Эд встал и заглянул в ванную. Забытое полотенце валялось на полу, в воздухе стоял запах хвойного экстракта. Кровать Элеаны была смята, но самой ее не оказалось. Коннорс вернулся в ванную комнату и нахмурился. И тут увидел оставленное Элеаной послание, и лоб его разгладился. На его голом животе, отражавшемся в зеркале, губной помадой было написано: «Увы, мой бедный Дон Жуан! Я вернусь в пять часов».
Коннорс широко улыбнулся. «Какой демон! Какой очаровательный маленький демон!» Он полез в чемодан за костюмом, затем побрился, оделся и вышел на улицу.
В двух шагах от него торговали цветами. За шесть песо он приобрел огромный букет. Потом купил ром и несколько бутылок кока-колы. Проходя мимо лавки японца, который торговал сувенирами, Коннорс увидел шаль. Он понял: это то, что ему надо. Большинство шалей было из шерсти, грубой работы. Но эта — из черного шелка с вышитыми белыми цветами. В ней было что-то от Элеаны. Японец начал с пятидесяти пяти песо. Коннорс представился ему туристом и предложил сбавить цену. Тот сбросил до пятидесяти. Коннорс атаковал его по-испански. Японец поморщился, сбавил до сорока пяти, и шаль наконец-то досталась Коннорсу.