Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Да,— признался Коннорс,— совсем не похож. Как это получилось?
Старик с удовольствием начал рассказывать.
— Это началось двадцать лет назад, мистер Коннорс, в эпоху, когда здесь зимовал цирк братьев Хайс. Климат тут хороший, в окрестностях немало дичи и рыбы. По этой причине дрессировщики зверей купили здесь дома, чтобы проводить зиму. Потом наступил великий кризис тридцатого года. Цирк пришлось закрыть, и мы не в состоянии были предотвратить это или уйти в другое место. Во время кризиса у нас остались работники других цирков. В Блу-Монде, по крайней мере, было что есть и можно было иногда найти работу: копать землю, работать на конюшнях или поступить на фабрику, изготавливающую маисовые трубки, Времена улучшились, и некоторые приезжие отправились в другие места, в цирки-шапито. Но многие возвращались и стали считать Блу-Монд своим городом: они покупали дома, вкладывали свои сбережения в городское благоустройство, да так удачно, что теперь три четверти коммерсантов и жителей Блу-Монда забыли, что когда-то были пришельцами.— Он рассмеялся,—И так как большинство из нас всю жизнь не любили провинциальных городов и маленьких поселений, мы, осев здесь, решили сделать из Блу-Монда большой город в миниатюре.
— Да, я вижу,— сказал Коннорс.— А этот отель принадлежит вам?
Старик одернул свой пиджак.
— Нет, я из тех людей, которые никогда не думали о своей выгоде. Я просто констатирую факт и ни о чем не жалею,— Он мысленно пробежал все эти прошедшие годы, и его выцветшие глаза вспыхнули,— Чертовски хорошие годы я прожил!
Комната Коннорса находилась на втором этаже. Если бы не окно, которое выходило на площадку наружной лестницы и из которого не открывалась панорама Бродвея с высоты птичьего полета, она очень напоминала комнату в «Клермане». Он дал проводившему его служащему на чай и начал изучать телефонную книгу. Там оказался только один Хайс, и было указано два . номера: домашний и служебный. Коннорс позвонил по первому номеру, и ему ответил женский голос.
— Алло? Квартира Хайса? Это Элеана?
Женщина рассмеялась.
— Нет, это Селеста, ее мать. А кто говорит со мной?
Коннорс засомневался, стоит ли называть себя, но потом представился.
— Мое имя Эд Коннорс.
Мать Элеаны вежливо, но равнодушно протянула:
— А-а!
.... По всей вероятности, Элеана не говорила ей о нем.
— Я могу, сказать несколько слов Элеане?
— Я очень огорчена, мистер Коннорс, но Элеаны нет дома. Она вместе с Алланом отправилась прогуляться на машине. Может, ей передать что-нибудь?
Коннорс почувствовал, как сжалось его сердце. Он поклялся себе, что не увлечется снова Элеаной. Но он забыл об Аллане Латенбахе. Ему не хотелось причинять Элеане неприятности. Он был слишком горд, чтобы унизиться перед женщиной. Но раз уж его собирались отправить в Мексику, он не хотел молчать только для того, Чтобы спасти репутацию Элеаны-девственницы, тем более что она, по ее же словам, потеряла эту девственность еще в колледже.
— Нет, по правде говоря, у меня нет никакого поручения к ней.
— Тогда вы, может быть, хотите, чтобы она позвонила вам, когда вернется домой?»
— Да, пожалуйста. Это очень любезно с вашей стороны, миссис Хайс.
— А куда вам позвонить?
Коннорс ответил, что находится в отеле, и дал номер своего телефона. Миссис Хайс обещала передать все Элеане, как только та вернется домой, и повесила трубку.
Эд достал из чемодана бутылку и немного выпил. Потом он два часа ждал звонка Элеаны. Комната выходила на запад, и заходящее солнце светило в окно. Из него не на что было смотреть — лишь жаркий воздух колебался над лестничной площадкой, виднелись высокий деревянный забор да двор конюшни, превращенной в гараж.
Он снял пиджак, потом рубашку. Солнце опустилось совсем, низко, и стало темнеть. Механики из гаража убрали свои инструменты и закрыли двор. За окном потемнело, воздух стал еще жарче, около забора появились две кошки.
Это напоминало Коннорсу Гвадалахару. Он снова позвонил Хайсу. На этот раз ему ответил мужской голос. Нет, Элеана еще не вернулась. И ни ее, ни ее матери в настоящий момент нет. Да, есть записка для Элеаны, чтобы она позвонила мистеру Коннорсу в отель, комната двести пять..
Коннорс спросил, не Джон ли Хайс говорит с ним?
— Да,— ответил тот и положил трубку.
Коннорс подождал еще немного, потом надел белый костюм и пошел обедать в китайский ресторан. Обед был прекрасен, но это не улучшило его плохого настроения.
В некотором смысле он находился в очень странном положении. Куперман, его адвокат, имел прекрасную репутацию, но и он признался, что никогда еще не встречался с таким странным случаем. Он полагая; что сведений о .Коннорсе, которыми располагали полицейские и военные агенты, окажется недостаточно для его задержания, если Элеана подтвердит все, что. на самом деле произошло. Нужны показания Элеаны, заверенные шерифом, адвокатской конторой, судьей или еще кем-нибудь. Не исключено, что Элеану вызовут в суд для дачи' показаний. Если же Элеана откажется дать показания из боязни расстроить свою свадьбу с Лаутенбахом, Куперман не представляет, что тогда можно будет сделать. Коннорс же знал, как поступить в таком случав. Он опубликует всю историю, ничего не опуская и не заботясь о том, что это кому-либо не понравится.
Он уже почти дошел до отеля, когда обнаружил, что за ним следят. Человек останавливался, когда останавливался Эд, шел, когда Коннорс продолжал идти, и старался все время держаться на такой дистанции, чтобы нельзя было рассмотреть его лицо. Коннорс только заметил, что незнакомец высок и широк в плечах. Но никаких сомнений не оставалось: тип следил за ним.
Коннорс вошел в холл отеля, Элеана еще не звонила. В конторе сидел другой служащий, на этот раз молодой. Старик в холле читал газету. Он был очень доволен, когда Коннорс сел рядом с ним.
— Да,— ответил он на вопрос Коннорса.— Я очень хорошо знал Дональда Хайса. Я три сезона работал у Дона. Два сезона как открывающий парад, один сезон как следопыт.
— Вы можете мне его описать? — спросил Коннорс,
— Это был высокий, широкоплечий, красивый мужчина, Именно такой мужчина, по которому женщины сходят с ума.
Коннорс достал из кармана пачку сигарет и предложил старику закурить.
Гипотеза, которую Эд мысленно выстроил, была немного притянута за уши, но вполне возможна. Вся его история лишний раз доказывала, что на самом деле в жизни происходят вещи гораздо более неправдоподобные, чем те, которые он заставлял проглатывать своих издателей и читателей. После двадцатилетнего отсутствия Дональда Хайса никто бы здесь сейчас не узнал, за исключением, конечно, небольшого числа людей, хорошо его знавших, да еще жены и брата. И даже если бы erо и узнали, то- все равно его, своего, они бы не выдали.
Вероятно, Хайсу очень дорога его дочь. И кто знает, может, после того как он убил Санчеса, чтобы скрыть свое новое имя или для чего-нибудь еще, он приехал в Блу-Монд, чтобы. присутствовать на свадьбе своей дочери с Алланом Лаутенбахом.
Коннорс задумчиво затянулся сигаретой. В таком случае ему -придется еще многое выяснить в Блу-Монде, особенно если Элеана откажется дать показания.
— Почему вы интересуетесь Дональдом Хайсом, мистер Коннорс? — спросил старый портье.
Коннорс солгал: