Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— Потому что ты не хочешь верить.— Коннорс постарался изгнать из своих слов горечь.— Разве я когда-нибудь лгал тебе, Элеана?
— Я этого не помню.
— Тогда ты должна верить тому, что я говорю. Еще до того, как меня стал преследовать жаждущий мести генерал Эстебан, я хорошо разобрался в твоей истории. Твой отец очень хитер. Он не сомневается в том, что именно я буду говорить в свою защиту. И он также знает, что, если я умру, мексиканские власти закроют это дело и никто никогда не станет вспоминать сеньора Дональда Хайса.
Элеана тихо заплакала.
Голос Джона Хайса стал ледяным.
— Ты никогда не знала своего отца. Этот человек способен сделать то, что он сделал Селесте и мне, он способен на все... Но скажите мне, мистер Коннорс, у вас есть какие-нибудь причины предполагать, что Макмиллана действительно убил мой брат, приняв его за вас?
— Нет, никаких, Если только это не тот тип, высокий, широкоплечий, который следил за мной от ресторана до отеля.
— И вы не знаете никого из ваших недругов, которые могли бы оказаться в Блу-Монде?
— Никого.
После недолгого молчания Хайс глубоко вздохнул.
— Ну что ж, мистер Коннорс, вы должны решить. В свете того, что вы сказали, весьма вероятно, что мой брат находится в Блу-Монде. Совершить третье преступление, чтобы скрыть два прошлых,— на это Дон способен. Естественно, он не рискнет показаться на глаза ни мне, ни Селесте.
Джон Хайс некоторое время сосредоточенно вглядывался в окружающую темноту.
— Я надеялся, что мне никогда больше не придется говорить о Доне после стольких лет молчания. А теперь приходится.— Он включил мотор.— Ну что ж, тем хуже, придется пережить и это. Зато будет так, как вы хотите. Если хотите, я отвезу вас в город. Вы можете поступить согласно своему желанию и рассказать шерифу Томсону 6 своих подозрениях,- Вы найдете в нем надежного союзника, несмотря на то что он так охотно исполнил мое желание.
— А какова альтернатива?
— Поехать ко мне в качестве приглашенного на свадьбу. Тогда мы сможем более подробно поговорить об этом деле.
Элеана добавила:
— Но только не с мамой и Алланом.
Коннорс начал размышлять. Сложилась та же ситуация, что и в Урапане: борьба с тенью. Близость Элеаны и ее обнаженных плеч делала еще более нереальной всю ситуацию. Он колебался.
— Вы хотите сказать...
Элеана взяла его за руку.
— Пожалуйста, Эд, поедем к нам.
Он пожал плечами.
— Хорошо. Поедем к вам.
Глава 11
Этот дом очень подходил разбогатевшему владельцу цирка. Огромная гостиная с каменными стенами и простыми балками потолка имела высоту двух этажей. С трех сторон гостиную окружала широкая галерея, на которую выходили двери комнат. У четвертой стены находился камин, верхняя часть которого поднималась к темному потолку, высокому, как в соборе. Пол из широких досок покрывали ковры, каждый из которых был слишком велик для обыкновенной гостиной.
Хайс сделал широкую галерею, напоминавшую ему цирк. Стены были увешаны афишами и программами цирка братьев Хайс, а между программами висели портреты артистов, теперь уже пожилых или умерших,— акробатов на трапеции, жонглеров, укротителей, людей-змей, глотателей огня, клоунов, танцовщиц, наездников, музыкантов. Там же были изображения колесниц, висели шкура льва и портрет маленького слона по имени Хеппи.
Одну стену полностью занимали цветные фотографии матери Элеаны. Можно было видеть ее исполняющей пируэты на спине белого коня и одновременно натягивающей поводья шести других лошадей, прыгающих через огненное кольцо.
Она вошла в комнату одновременно с Джоном Хай-сом, когда Коннорс рассматривал ее изображения.
В сорок два года бывшая наездница все еще была хороша. Ее лицо без морщин выглядело молодо, а фигура была такой же стройной, как и у ее дочери. В ней, казалось, было еще больше огня, чем в Элеане. Коннорс не мог понять, как мужчина мог бросить Селесту, которая тогда была на двадцать лет моложе. И хотя в ее волосах проглядывали серебряные нити, а руки огрубели от работы, Селеста вполне могла сойти за сестру своей дочери.
Элеана тяжело вздохнула.
— Мама, представляю тебе Эда Коннорса, моего старого друга из Чикаго, он приехал на свадьбу.
Легкий французский акцент в речи Селесты был не более заметен, чем у ее дочери.
— Рада с вами познакомиться, мистер Коннорс.— Она ущипнула‘Элеану за щеку.— Элеана много говорила мне о вас.
Произнеся это, она прошла в столовую и попросила служанку принести вазу для роз, которые держала в руках.
Коннорс взглянул на Элеану и .насмешливо улыбнулся.
— Как тебе это пришло в голову! Я никогда при ней не произносила твоего имени и рассказала о тебе только дяде Джону. Селеста говорит так всем приглашенным. Это ее манера быть любезной и делать людям приятное.
— А, я вижу,— протянул Коннорс.
Пальцы Элеаны сжали его руку.
— Я прошу тебя, Эд. Мама столько пережила и так счастлива видеть, что я делаю, по ее словам, хорошую партию. И не надо причинять ей беспокойство рассказами относительно моего отца. Во всяком случае, пока мы не будем уверены в этом.
— Думаю, это правильно,— согласился Коннорс.— Нет необходимости огорчать Селесту. Почему бы не дать возможность шерифу Томсону провести следствие и не подождать, пока он найдет что-нибудь. В этом городе до сих пор проживает больше тридцати человек, работавших на Дона. И если это он стрелял, если Дон в Блу-Монде, кто-нибудь из этих людей узнает его.
Коннорс спросил, есть ли вероятность того, что Дон придет в этот дом.
— Сюда? Дону прийти сюда? После того, что он мне сделал?—Джон Хайс возмутился.— Я не ради забавы владею фабрикой и банком, молодой человек.— Он жестом указал на программы.— Это был мой цирк. Это была моя жизнь. И Дон все пустил на ветер из-за какой-то цыганки и ничтожной суммы денег, которую мы часто выручали за два удачных представления.