Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
— ...Я же вам сказал, что мсье нет дома!
— Придет,— спокойно ответил Бенколин.— Постойте-ка здесь, друг мой, дайте мне взглянуть на вас. Не приходилось ли нам встречаться?
Свет выхватил из темноты бледное лицо и встревоженные глаза. '
— А, да, я вас знаю. У меня есть ваше досье. Мы подождем мсье Галана.
Бледное лицо дрогнуло.
— Хорошо, мсье.
Мы прошли в комнату в передней части дома. Здесь было темновато, но я смог разглядеть, что окна закрыты стальными ставнями. Хотя в комнате горел большой камин, в ней все же было прохладно. Старомодная мебель придавала, помещению вид музея, В углу стояла лампа. Каждая вещь тут казалась ценной. Интересно, что за человек живет здесь?.
— Садитесь к огню, господа,— предложил Бенколин,— Не думаю, что нам придется долго ждать.
Слуга исчез, но оставил открытой дверь, ведущую в холл, и я отметил его мрачный вид. Я опустился в широкое кресло у огня, устроившись так, чтобы видеть холл. Интересно, какие шаги мы услышим? Я не хотел сидеть лицом к огню, я хотел видеть дверь. Бенколин же, напротив, повернулся к камину и потирал лицо рукой. В такт потрескиванию поленьев красноватые отблески огня освещали его лицо. Шамон прохаживался взад и вперед по комнате. За окном шумел ветер, и при очередном его порыве я услышал, как на Доме инвалидов часы пробили два...
Через прямоугольник двери я наблюдал за дверью в холле. Я не видел никого, хотя ясно услышал щелканье замка. Неожиданно в комнату заскочила белая кошка. Она подбежала к огню, потянулась и заурчала.
В прямоугольнике мелькнула тень мужчины в шляпе и пальто, накинутом на плечи. Его шагов почти не было слышно.
— Добрый вечер, мсье Галан,— сказал Бенколин, не поворачивая головы и продолжая смотреть на огонь,— Я жду вас.
Я встал при приближении мужчины, а Бенколин повернулся ему навстречу. Вошедший был высокого роста, почти как Бенколин. Своей грациозностью он походил на белую кошку. Он был бы красив, если бы не его ужасный крючковатый нос красного цве;та. Сильная челюсть, желтоватые глаза и этот нос, напоминающий хоботок животного. Он улыбнулся нам. Улыбка сделала его приветливым, а нос еще более огромным.
Прежде чем заговорить с нами, он наклонился и погладил кошку.
— Привет, Мариетта,— сказал он.— Ты не должна фыркать на моих гостей.
У него был чистый, звучный голос. Он взял кошку на руки, прикрыл полой пальто и уселся у камина, продолжая гладить кошку короткими, сильными пальцами. Этот мужчина с первого взгляда выделялся не только своим явным интеллектом, но и физической силой.
— Простите,— произнес он мягко,— что заставил вас ждать. Давно мы не встречались с вами, мсье Бенколин. А это ваши помощники? — он кивнул в нашу сторону.
Бенколии представил нас. Галан повернулся к Шамону, а мне сдержанно кивнул.
— Этим вечером,— продолжал Галан,— я увидел вас впервые за много лет. Мой друг Бенколин постарел, в волосах появилась седина. Сегодня я могу разорвать вас на куски.
Он выразительно пошевелил могучими . плечами. Пальцы по-прежнему гладили кошку. Неожиданно он повернулся ко мне.
— Вас удивляет это? — Галан прикоснулся к своему носу,—.Да, да! Спросите об этом мсье Бенколина. Виноват он.
— Мы Дрались однажды.— Бенколин говорил, изучая узор ковра.— На ножах. Тогда он выглядел моложе. Он считал себя мастером в искусстве апашей. Я ударил его рукояткой ножа, вместо того чтобы воспользоваться лезвием...
Галан вновь потрогал нос.
— Это было двадцать лет назад,— сказал он.— С тех пор я добился совершенства. Во Франции нет никого, кто мог бы... Но не стоит об этом. Зачем вы здесь? — Он громко засмеялся.— Вы думаете, что найдете в моем доме что-либо против меня?
Самое удивительное, что молчание, последовавшее за этим, первым нарушил Шамон. Он подошел к освещенному столу, некоторое время молчал, потом спросил с тихой яростью:
— Послушайте... кто вы, черт возьми?
— Это зависит от обстоятельств,— ответил Галан. Он не был ни изумлен, ни раздражен.— Как сказал бы мсье Бенколин, пользуясь языком поэтов, я повелитель негодяев, король подонков, жрец демонов...
Шамон с таким изумлением посмотрел на Галана, что тот рассмеялся.
— Парижские подонки славят мое имя,— продолжал он.— Мсье Бенколин — это сердце буржуазии. Он — душа трехгрошовых писак. Он посещает мрачные кафе, завсегдатаи которых — рабочие и туристы, он любит ночи, полные грехов, наркотиков и грабителей. Преступный мир! Ха!
За этими словами скрывалось многое. Эти двое были старыми врагами. Ясно чувствовалась ненависть между ними, ощущался накал вражды.
— Капитан Шамон хочет знать, кто вы,— сказал Бенколин.— Я расскажу им обоим немного о вас. Начну с того, что вы получили звание доктора литературы. Вы единственный француз, который занимал кафедру английской литературы в Оксфорде.
— Допустим.
— Но вы антиобщественная личность. Вы ненавидите мир и людей. Вы также считаете, что слишком мало вознаграждены для человека вашего происхождения...
— Допустим и это.
— Без сомнения,— задумчиво продолжал Бенколин,— мы можем проследить путь этого человека. Можно сказать, что он очень умен, начитан, склонен к самоанализу. Он начал с того, что связался с жестоким и грязным преступным миром. Даже если человек имеет репутацию честного человека, он может стать последним вором, так же как добродетельная женщина вполне может стать проституткой. Для поддержания в нем колоссальной ненависти — ненависти разочарованного идеалиста— нужно то, что мы называем обществом.
Мускулы на лице Галана неожиданно дрогнули, он побледнел, а его чудовищный нос стал еще краснее. Но он продолжал сидеть неподвижно и гладить кошку.
— И ,он начал бороться с этим обществом,— говорил Бенколин.— Это было нечто вроде супершантажа. В его распоряжении были досье, шпионы, гигантская система получения информации. Каждое письмо, фотография, отдельный счет — все тщательно пряталось и ожидало удобного момента. Он вел войну против самых известных имен, он переворачивал всю их жизнь. Женщина, собирающаяся замуж, кандидат на большую должность, человек, делающий честную и хорошую карьеру,— и вдруг появлялся он. Я не думаю, что деньги играли тут значительную роль. Он, . конечно, получал от этих людей фантастические суммы, но больше ему нравилась власть над этими людьми. «Вы собираетесь занять этот пост? Я помешаю вам. Вы хотите выйти замуж? Что ж, попробуйте».
Шамон словно загипнотизированный уселся в кресло. Он с изумлением поглядывал то на Галана, то на Бенколина.
— Вы понимаете, господа? — продолжал последний,— Это доставляло ему огромную, почти дьявольскую радость. Посмотрите на него сейчас. Он будет отказываться от того, что я сказал, но вы можете заметить на его лице следы скрытого удовлетворения...
Галан дернул головой. Не слова Бенколина заставили его нервничать, а то, что он не мог скрыть выражения самодовольства. И он знал это.