Моя прекрасная креолка
Шрифт:
Закончив обычные рабочие формальности и закрыв дверь конюшни, Сергей поднялся на верхнюю террасу ранчо, где у коровника уже стоял готовый к отъезду фургон. Открыв дверцу кабины, Сергей растерялся – там, кроме шофёра, уже сидело два молодых оболтуса-строителя.
Понятно, в действии система «кто первый захватит место». Оболтусы смотрели на Сергея тоже удивлённо, типа, чего тебе надо, мы первые заняли места.
Ну, что же, делать нечего, так сразу всё не уладишь. Надо обдумать положение. Сергей заглянул в фургон. Там остальные, менее проворные, члены строительной бригады и
По возвращении с ранчо в штаб-квартиру империи дона Мигеля, которой являлось здание супермаркета, шофёр Хайро, молодой пинолец (впрочем, как и большинство строителей), доверительно-возмущённо посоветовал Сергею пожаловаться на свинское поведение его товарищей дону Мигелю. Сергей его поблагодарил, но жаловаться кому-то на кого-то было не в его принципах.
На следующий день после окончания рабочего дня ситуация «кто первый захватит место в кабине» повторилась.
Сергей уже знал, что нужно делать. Ну что же, сеньоры, вылезайте все, и из кабины, и из фургона, милости прошу в офис зоотехника, который рядом, в коровнике. Общее собрание. Пришлось коротко объяснить ребятам принципы субординации, и на практике продемонстрировать им, что новый начальник, несмотря на возраст, может оказаться и посильнее, и поэнергичнее их. Никто не решился повторить пару продемонстрированных силовых трюков в дверном проёме, даже с обещанными в случае успеха пожизненными местами в кабине в качестве премии.
Ну что же, в таком случае, мучачос, отныне и во веки веков в кабине едут кроме нового шефа, чередуясь по согласию, дон Хуан или дон Мемо. Вопросы есть? Вопросов нет. А в фургоне на следующий же день были оборудованы откидные скамейки.
В тот момент Сергей ещё не знал, что в трудную для него минуту Хуан Ванегас окажется более порядочным человеком, чем некоторые другие, пытавшиеся выглядеть очень порядочными. Хотя, можно предположить, что этот урок с субординацией был не последним в ряду аргументов, которые дону Хуану пришлось рассмотреть, когда ему предложили лжесвидетельствовать против уже уволившегося управляющего ранчо.
Время шло размеренным чередом, как и положено в стране вечного лета. Хотя, климат на ранчо, на высоте в полторы тысячи метров над уровнем моря, был не таким уж и тропическим. Практически, как в центре эуропейской части Славии. И вокруг не было даже ни одной пальмы. Окрестности ранчо – такие же фермы, специализирующиеся, в основном, на молочном животноводстве.
С помощью Хуана-Пабло шаг за шагом Сергей продолжал вникать в науку управления сельскохозяйственным ранчо с уклоном в элитный конный комплекс. Все административно-организационные, управленческие, финансовые и прочие бюрократические дела им постигались успешно, чего не скажешь о коровах и быках.
Пока он перенимал опыт у Хуана-Пабло, животными занимался сам уходящий в отставку дипломированный специалист. А когда
Сначала появилась одна из многочисленных внучек дона Мигеля, ветеринар по образованию. Затем Паолу сменил её жених, специалист непонятно по каким вопросам, но, явно, не по скоту. Потом, вообще, Сергей остался без зоотехника, и проведывать животных и давать ему ценные указания наезжал ещё один сын дона Мигеля, Луис, который был куратором всех этих скотских дел.
Дон Луис отличался от своих братьев и сестёр светлыми волосами и голубыми глазами, а также более стройным, по сравнению с коренастыми массивными братьями, телосложением, на счёт чего ходили разные шутки-прибаутки по поводу соседа дона Мигеля. А вот характер Луиса был похож на отцовский гораздо больше, чем житейские привычки других сыновей патриарха. Серьёзный, практически никогда не улыбавшийся при деловых отношениях, справедливый в поступках, Луис вызывал уважение. Даже тогда, когда он отчитал Сергея за какое-то вмешательство в мнение нового зоотехника по поводу рациона кормов.
Этого нового зоотехника звали Луис Асофейфа. Высокий, крепкий, довольно серьёзный мужик лет сорока. Как оказалось, работать на ранчо Асофейфа начал ещё до того, как дон Мигель направил туда в качестве управляющего своего внука. Как потом Сергей заметил, Луис был очень строг в своих суждениях, но открыто их не навязывал. А когда дело доходило до того, что его суждения не принимались во внимание, то в душе обижался и мог пойти на разрыв.
Так и получилось ещё до приезда Сергея. Мнения нового администратора Хуана-Пабло – выпускника сельхозфакультета довольно престижного ондурасского университета «Саморано» и животновода-практика по поводу содержания крупного рогатого скота диаметрально разошлись. Вокруг поговаривали, что они дошли до откровенных угроз один другому и чуть ли не сцепились на кулаках. Поэтому, после окончательного ухода Хуана-Пабло и назначенного на его место Сергея, уговаривать Асофейфу пришлось долго, и, видимо, пойти на некоторые его непримиримые условия.
Кроме того, прежде чем дать согласие, зоотехник прозондировал почву, посетив ранчо и переговорив с Сергеем, что называется, с глазу на глаз. Сергей, конечно, совершенно откровенно и с нескрываемой радостью уверил его, что к его быкам и прочему скоту не приблизится ни на шаг.
В общем, как бы то ни было, а от забот о крупном рогатом скоте Сергей, слава богу, избавился – в конце мая Асофейфа приступил к работе. И отношения с новым зоотехником у управляющего складывались очень хорошие.
Главным лошадником и инициатором развития всей конской части ранчо был Хорхе. Лет на десять моложе Сергея, пониже его, но чуть ли не в два раза шире. Нельзя было сказать, что толстый, просто у Муносов, как говорят в народе, широкая кость. Но весил он за сто килограммов, это точно. Бедные лошади, на которых он чуть ли не каждый день скакал! Однако, хоть он и давил этих лошадок своим весом, но любил фанатично. И конюшня была построена так, что над стойлами была запроектирована квартира Хорхе.