Моя прекрасная креолка
Шрифт:
Глава 4
В общем, через несколько месяцев Сергей окончательно освоился со всеми своими обязанностями, которых прибавлялось не по дням, а по часам. К тому же непосредственный шеф дон Хорхе уже не оставлял его в покое даже в нерабочее время со своими наездами, чтобы выехать верхом за пределы ранчо, или с друзьями отпраздновать что-нибудь малозначительное.
После завершения работ по оборудованию крытой арены, а затем и огромной площади размером с футбольное поле для всяких конных мероприятий, коммерческая активность вверенного Сергею объекта резко возросла. Параллельно с этой активностью росла и нагрузка управляющего ранчо. Мало того, что приходилось
В один прекрасный момент дон Хорхе решил засыпать склон, примыкавший к задней стороне конюшни, и расширить таким образом площадь перед ней и замостить её брусчаткой.
Пораскинув мозгами, Сергей сделал предложение не засыпать склон, таская вверх землю, а, наоборот, сделать выемку на месте склона и оборудовать под образовавшейся площадью дополнительное помещение. Из практики было очевидно, что при засыпке такого крутого и глубокого склона в дальнейшем было неизбежно проседание грунта, даже при очень плотной утрамбовке.
Идею Сергея поддержал Асофейфа, и, таким образом, появился так называемый салон для всяческих мероприятий. Дон Хорхе потом лично проверил крепость перекрытия, покатавшись по брусчатке над салоном своим большим внедорожником. Зал вмещал несколько рядов стульев перед столом какого-нибудь заседателя какой-нибудь лошадиной конференции, и ещё, вдобавок, бильярдный стол.
На верхней террасе ранчо, в полусотне метрах от ворот, согласно планам дона Хорхе, началось строительство ресторана, главным блюдом в котором предполагались стейки из мяса быков, выращивавшихся в коровнике по соседству.
Асофейфа активно расширял своё животноводческое хозяйство, добавив к коровнику зал для машинной дойки коров, организовав производство пары сортов сыра и сметаны, а на нижней террасе – свинарник со свиноматками и хряком-производителем.
Рядом с основной конюшней был построен ряд дополнительных стойл под сдачу внаём. Клиентами этой лошадиной гостиницы были, разумеется, состоятельные креолы. Круг общения Сергея разрастался.
Все работы, контроль за всеми материальными приходами и расходами, все фактуры, квитанции и прочие ветеринарные и животноводческие издержки ложились, как и положено по статусу, на плечи и голову управляющего. Вдобавок, дон Мигель не доверял никому, кроме Сергея, а это накладывало особую ответственность. Особенно в том, что касалось финансовых вопросов. Всю «наличку» для оплаты расходных материалов патриарх лично вручал Сергею в руки, заставлял пересчитать и каждый раз напоминал, что везде нужен глаз да глаз.
Вот тогда-то к Сергею пришло понимание, сколько семейство Муносов могло бы потерять, окажись на его месте любой прямой наследник дона Мигеля. А не совсем приличные повадки этих наследников Сергею частенько доводилось наблюдать на практике.
Несколько раз Асофейфа попытался приписать лишнюю фуру кожуры от бананов или лишний мешок так называемой гайинасы (отходов с птицеферм) для корма скоту. Поначалу Сергей обращал внимание зоотехника на нестыковку в объёмах, полагая, что тот просто ошибся. Но ошибки повторялись с завидной регулярностью, и всегда в одну сторону. Пришлось Сергею ненавязчиво дать понять дону Луису, что ещё одна такая скрытная попытка может стать публичной.
Но это мелочи, один грузовик
Сергей же получал свою мизерную зарплату, которая, тем не менее, потихоньку накапливалась, поскольку пропитание ему присылал, как заботливый дальний родственник, муж его дочери. Остальных расходов, как и положено примерному отшельнику, живущему вдали от всех благ цивилизации, Сергей не имел.
В феврале 2008-го он инвестировал скопившийся таким образом миллион колонов в «чероки» двадцатилетнего возраста, чтобы, не имея прав, кататься на нём исключительно по живописным деревенским окрестностям ранчо.
А ещё через год в газетных объявлениях подвернулся участок на горном склоне ближе к восточному побережью, в который Сергей переместил свои новые сбережения «из-под матраса», договорившись о рассрочке платежа с владельцем.
Через два-три года ранчо Сакраменто приобрело уже достаточную популярность среди довольно высоких кругов любителей лошадей и всего, что с ними связано. Раз за разом организовывались свадьбы таких любителей, различные довольно массовые мероприятия, аукционы, всякие методические занятия и даже имели место быть корпоративные торжества местного муниципалитета и Министерства культуры страны.
Особняком стояли визиты на дипломатическом уровне. Визит панского посла в Мерсике, вернее, послихи, прошёл, вообще, в приватной обстановке в один из выходных. Об этом позаботился зять Сергея, с ностальгией вспоминавший годы своей юности, когда он работал каким-то сотрудником посольств страны в некоторых восточно-эуропейских странах. Посольство Пании в Креолии накануне упразднили, передав обязанности послу в Мерсике. Поэтому время от времени в страну наведывался этот посол. Вот в один из таких приездов зять Сергея и пригласил эту высокопоставленную даму на ранчо.
Запомнился визит Ругвайского посла Октавио Брулини, с женой, сыном и братом Эктором, который потом доставал Сергея своими посланиями по электронной почте со всякими, иногда скабрезными, развлекательными картинками. Это очень простое и приятное семейство сопровождал Генеральный директор протокола и церемоний при МИДе, старый приятель зятя, достопочтенный Хавьер Борилья. Пожилой жеребец дочери дона Хавьера был постояльцем в лошадином отеле.
Кроме этого, было ещё несколько довольно представительных клиентов, которые держали своих лошадей в лошадиной гостинице ранчо: пару адвокатов, директор строительной компании. Но это не означало, что эти состоятельные креолы были какими-то высокомерными, неприятными типами. Вот что в этой стране Сергею нравилось, так это то, что не было никакого разделения, в поведении и отношениях, на бедных и богатых. И тусовки могли быть общими, и темы для разговоров, часто, общие, особенно, среди лошадников.
Лошадиное поголовье на ранчо неуклонно увеличивалось. Когда Сергей приехал на работу в первый раз, там было всего около полудюжины лошадей. Постепенно количество их росло: дон Хорхе покупал иногда кобыл инглендской породы для увеличения поголовья этой лошадиной расы.
Удивительные создания – эти лошади! И что самое поразительное, так это то, как они терпят любую, самую невыносимую боль. Да, в момент испуга лошадь может заржать. Но никогда не подаст голоса, даже умирая от нестерпимых ран. Умирает молча, без стонов, без малейших признаков страданий. Только грустные глаза…