Моя прекрасная повелительница
Шрифт:
– Пока вы так весело все воспринимаете, я, пожалуй, осмелюсь рассказать и остальное.
– А этого остального много? Насмешка показалась девушке очень обидной.
– В нашем роду женщины часто рождаются с особыми способностями.
– С богатым воображением?
Сорча оставила замечание без внимания.
– Я, например, могу видеть духов, когда они ходят по земле, и даже разговаривать с ними.
– Почему же тогда ты не призовешь к порядку тех, которые заставляют летать по комнате вещи?
– Этих я не могу ни видеть, ни слышать. И думаю, что те, с которыми я общаюсь, знают
– Какое неудобство! А скажи-ка мне, ты можешь вызвать какого-нибудь духа?
Сорча ясно слышала насмешку в его голосе. Сама не ведая почему, она хотела, чтобы Руари верил ей, принимал такой, какая она есть. Девушка прекрасно понимала, что пытается защитить себя, свои чувства, свое сердце. Именно поэтому Сорча старалась избегать своего пленника. Если рассказать ему о себе всю правду, он может своими неосторожными словами убить растущее в ее душе чувство. Больше всего девушка боялась, что это окажется очень больно.
– Нет, я не в состоянии вызывать духов. Приходится иметь дело только с теми, которые сами являются. Моя бабушка могла, но я еще ни разу не пробовала. Я и так вполне достаточно вижу и слышу. – Девушка скрестила руки на груди. – Наверное, вам все это кажется чрезвычайно забавным?
– Почему бы и нет. Очень напоминает шутку.
– Здесь нет ни доли шутки. Неужели вы не видите, что случилось сейчас в этой комнате?
– Вижу. И думаю, что понимаю, как ты это все устроила. Если надеешься напугать меня, то не получится.
– Зачем же мне пугать вас?
– Кто поймет, с какой целью женщина делает то или другое?
– Такой взгляд на вещи может вызвать массу неприятностей в Дунвере, сэр.
– Ваши идеи тоже до добра не доведут. Руари внезапно рассердился. И, сам того не ожидая, испугался за девушку. Он схватил ее за руку и притянул к себе. Близость принесла облегчение. Он почувствовал чистый аромат ее кожи, легкий запах лаванды, исходящий от волос и одежды. Толстая темная коса упала ему на грудь (очень легко оказалось представить ее расплетенной, шелковой волной ласкающей кожу). Заметив, что непроизвольно разглядывает чувственный рот, мечтая о вкусе ее губ, Руари усилием воли перевел свои мысли в другое русло. Он не мог поверить, что эта девушка безумна или чересчур простодушна, значит, она в заблуждении, страдает от веками накопившихся диких сказок. Пора уже кому-то объяснить, как опасны эти идеи в стране, полной предрассудков.
– Я прекрасно вижу, что мои странные способности понимают и принимают далеко не все, – робко и неуверенно проговорила девушка.
– Не все? Какое мягкое выражение, особенно в устах столь острой на язык особы! Твои способности могут погубить тебя! Ты говоришь о вещах, которых никто не понимает и все боятся. – От этих сказок разговоры могут перейти к дьяволу, а это уже, как ты сама понимаешь, до добра не доведет. Человека, связанного с чертом, ожидает страшная участь.
– Я знаю – смерть.
– Зачем же тогда говорить всю эту ерунду?
– Я очень редко говорю об этих вещах. Просто мне казалось, что надо открыть вам правду, поскольку против своей воли вы оказались связаны с нами. А потом, мне кажется, что привидения – это не то, чего люди могут испугаться до смерти.
– Тогда перестань нести весь этот вздор.
– Это вовсе не вздор, сэр. Это правда. И я никак не смогу изменить ее. Я такая, какая есть.
Руари пристально взглянул в огромные карие глаза девушки. В них не было ни намека на безумие. Не было также ни искры лукавства, ни намека на шутку. Она действительно искренне верила в то, что говорила. Руари чувствовал, что после всего происшедшего он почти уже был готов поверить ей, и постарался поскорее отогнать это ощущение. Он и раньше слышал о тех, кто заглядывает в темные уголки, от которых большинство старается держаться подальше, но никогда не верил этим рассказам.
Рыцарь не мог да и не хотел противиться растущей в его душе симпатии. Поддаться обаянию Сорчи оказалось куда приятнее, чем слушать рассуждения о привидениях и злых духах. Руари решил, что самым разумным в этой ситуации окажется не обращать внимания на эти рассуждения, – не высмеивать и не принимать их. Но на саму девушку нельзя было не обратить внимания.
– Может быть, тебе кажется, что ты разговариваешь с духами, потому что тебя мучает одиночество? – тихо и ласково проговорил он, слегка проведя рукой по косе.
– Одиночество? В Дунвере полно родных и знакомых.
Сорча прекрасно понимала, что сейчас они слишком близки, но у нее не хватало силы воли хоть немного отодвинуться. Взгляд ее оказался прикованным к губам мужчины, и каждое их движение вызывало ответное движение в ее душе. В Дунвере осталось совсем мало мужчин, и девушке ничего не было известно о силе мужской привлекательности. Ей и не хотелось приобретать знания подобного рода. Но к Руари Керру тянуло с пугающей силой.
– Ты одинока, потому что у тебя нет мужчины, милая. Сколько тебе лет?
– Двадцать, – прошептала девушка, ощущая, как неумолимо поддается мягкой ласке глубокого, полного красок голоса и не находит сил сопротивляться искушению.
– Возраст любви. Вполне возможно, что тебе не хватает возлюбленного, и ты придумала его в виде духов.
– Вы все-таки считаете, что я говорю ерунду, – возмутилась девушка, но эта короткая вспышка раздражения оказалась тут же погашенной внезапной улыбкой собеседника. Мужчина выглядел таким красивым, когда улыбался.
– Девушкам бывает так же одиноко, как и мужчинам. Твоя маленькая сестричка – яркий тому пример.
– Моей сестричке просто нужна хорошая взбучка.
– А что же нужно тебе, Сорча Хэй? – аккуратно, чтобы не причинить себе боли, он протянул руку и провел пальцами по лицу девушки. – Что-то явно нужно. Я вижу это по твоим глазам. Огромные темные озера тоски.
Сорча покраснела. Этот человек видел слишком много. Одна надежда, что, возможно, он не понимает – эта тоска не просто по мужчине, а именно по нему. Чувства, переполняющие ее душу, тревожили, пугали и смущали. Прикосновение его чуть-чуть шершавых пальцев заставило наклониться еще ближе и тут же отпрянуть. Желание действительно переполняло ее и одновременно как бы раздваивало. Страстно хотелось ощутить, как хорошо рядом с ним, и в то же время – бежать, забыть и его самого, и ту бурю чувств, которая переворачивала душу.