Моя пятнадцатая сказка
Шрифт:
— Да больно нам сдался ваш город! — пробурчала девочка-якудза, перевела пистолет на меня, заставив замереть. — Если ты хоть слово кому-то бряцнешь…
В следующий миг опять метнулась семихвостая лиса. В другой Кикуко отшатнулась, вскрикнув: на левой щеке у нее прошло четыре глубоких полосы, а по правой — одна. Кровь капала ей на грудь. Но она не испугалась, а решительно отступила, снова поднимая пистолет. Теперь уже направляя на него.
— Это было последнее предупреждение! — сказал сквозь зубы Синдзиро.
— Ну… ну я тогда ей просто дам по морде? — нахмурилась девочка-якудза.
— Сгинь! — рявкнуло чудовище так, что она отшатнулась. — Ненавижу жестоких детей!
— Мы это… мы уже уходим! — промямлил Тэцу, кинулся к подруге, но за попытку ухватить ее под локоть получил дуло в живот.
Хотя она так и не выстрелила. Даже не положила указательный палец на курок. Видимо, этот очкарик был избранным. Единственным другом, которого она принимала и берегла. Если слова «берегла» и «Кикуко» сочетаются.
— Но этот поддонок убил моего отца! Всех моих! — проорала с ненавистью девочка, лицо ее исказилось.
Даже не знаю, кто сейчас был страшнее: оборотень или девочка из людей, опять поднявшая пистолет?
— Мне насрать! — огрызнулся Синдзиро, обнажая зубы.
То есть, два ряда острых клыков. Это заставило ее вздрогнуть, но испугалась Кикуко только на миг.
— Еще попадешься мне или ему — я на тебя собак натравлю!
Синдзиро молча поднял пистолет.
Очкарик оттолкнул подругу, закрывая собой.
Брызнула кровь.
— Н-е-е-ет! — отчаянно закричала вдруг девочка-якудза. — Только не ты! Тэцу!!!
— Да жив я, жив! — прохрипел тот, прикрывая простреленное плечо.
Пуля, кажется, прошла близко у кости.
— Сгинь! — прошипел оборотень.
— Но что станет с нею? — внезапно поинтересовался Тэцу.
Он… не боится ему перечить, ради меня? Которая ему вообще никто?!
— Выкину в другой район, если поклянется молчать, — неохотно пообещал Синдзиро. — А вам б свалить, покуда не доехала полиция. Наверняка ее кто-то уже вызвал.
— Я позже справки наведу — и если узнаю, что эта девочка умерла, то сам натравлю на тебя собак! — решительно выдохнул Тэцу.
— Эй, а я?! — возмутилась Кикуко.
— Если б не эта девочка, он б не стал нападать на твоих врагов, — невозмутимо сказал парень.
И, доверчиво повернувшись к чудовищу спиной, быстро пошел прочь. Недоверчивая подруга еще с минуту смотрела на нас, до того, как вдалеке послышался вой сирен. Только тогда побежала за своим.
Синдзиро рукою окровавленной в воздухе провел — и сгустился вокруг туман. Когтистая лапа меня вдруг схватила за плечо, потащила куда-то. Мы полетели куда-то, меня мотало туда-сюда…
Внезапно в пустом сквере огромная лисица остановилась и сбросила меня со спины. То есть, лис.
— Если будешь много болтать о нас, то наша служба безопасности придет за тобой, — холодно сказал распрямляющийся Синдзиро.
И спокойно пошел прочь. Только что убил столько людей и спокойно ушел!
Но на нем сегодня не было бинтов. Хотя недавно два раза в реанимации был. Зажило! Я так рада, что он живой! И… и не смотря на все, я была рада снова увидеть его. Те якудза были страшные, страшно было увидеть людей, так спокойно убивающих друг друга, но… но увидела его — и внутри как-то потеплело. И… и он опять меня защитил.
Я робко пошла за ним. Не зная, что ему сказать. Не понимая, что в таких случаях надо говорить. Мне просто не хотелось, чтобы он снова уходил. А он почему-то в этот раз не спешил уходить.
Внезапно молодой мужчина остановился. Резко развернулся. Холодно блеснули желтые глаза. Нет, уже обычные.
— Зачем ты идешь за мной? — мрачно спросил он, пристально смотря мне в глаза, — Рескэ же тебе сказал, что я чудовище!
Тихо сказала:
— Но ты спас мне жизнь. Мне и моему лицу.
— Допустим, ты меня уже поблагодарила.
Миг — и белый семихвостый лис напружинился и перемахнул через ближайший двухэтажный дом. Я побежала туда. Ноги плохо слушались меня. Споткнулась. Упала. Разумеется, невозможно догнать того, кто так стремится уйти. Тем более, человеку никогда не догнать чудовище. Хотя я не считала его совсем уж страшным: он пощадил меня и Кикуко, узнавших его секрет. Он даже пощадил защитника Кикуко.
И я устало побрела прочь.
Далеко-далеко завыли сирены. Голосов людей отсюда не было слышно.
Снова звонил Рескэ. Снова я не приняла его вызов. Он был прав. Он, откуда-то узнав, пытался защитить меня. Но я слишком устала от всего. Тем более, после той увиденной бойни я слишком сильно устала.
Дома снова не было никого. Пустая и холодная весенняя ночь. Жутко пустые комнаты, заливаемые каким-то нереальным и жутким светом полной луны. Лунный свет выхватывал из мрака очертания мебели и предметов, но это делало родной дом только хуже. Он теперь напоминал дикую пещеру в каком-то подземелье, где неясно кто прячется за ближайшим углом.
Папа еще с работы не пришел. Мама так и не вернулась.
Я включила свет в коридоре, захлопнула дверь. Кажется, больше можно не ждать никого. Я теперь осталась одна. Папа же в такое время обычно уже возвращался. Кроме пятницы, когда они с коллегами напивались в баре. Но сегодня была не пятница. Значит, он просто ушел. Они все ушли. Так просто оставили меня.
Оставив дверь в коридор открытой, так и не дотянувшись до выключателя — сил уже не осталось, да и не изменит эта капля света уже в моей жизни ничего — я дошла до своей кровати и рухнула на нее ничком. Вспоминались лица убитых, кровь, вытекающая на тротуар, тела, которые дергались, рука, вырывающая сердце. Нос ил сдвинуться уже не было. Осталось только упасть в плен чудовищ, которые роились в моей голове. Мысли сбивались и путались. Ураган чувств и невысказанных эмоций сменился пугающей пустотой. Да и все равно я не смогу никому рассказать ничего. Как я глупо влюбилась. Как он просто ушел. Почему…