Моя пятнадцатая сказка

Свительская Елена Юрьевна

— Ладно, — тот примиряюще поднял руки вверх, даже с пистолетом, не боясь будто, что она сейчас этим воспользуется — и уже самого его пристрелит, — Тебя больше нету. Я запомнил. Завтра я буду звать тебя другим именем.

— Вот и отлично. Она мрачно прищурилась, — теперь уходим.

— Но… — начал было он, покосившись на труп.

Страшная девочка вдруг резко повернулась. К нашим кустам. Прицелилась, и выстрелила, падая и откатываясь в сторону.

Мне казалось, мое сердце остановилось от ужаса. Что пуля почему-то медленно летела к нам. Нет, выше. В голову… Синдзиро?!

Вскрикнул кто-то на дороге за кустами. А кто-то другой выстрелил.

Перекатившись, девочка-убийца пнула в коленку своего спутника — и тот, вскрикнув, упал. До того, как его лоб прошила чужая пуля. Одна… вторая… Третья…

Девочка вскочила и, прищурившись, выстрелила в сторону от кустов. Потом уже… в нас.

Синдзиро вдруг завалился на бок, свалив меня на траву и падая сверку. Тяжелый!

Пуля пролетела уже над нами.

— Кто там? — резко спросила юная убийца.

Ох, нас заметили!

Но Синдзиро и не вздумал отлежаться.

Он вдруг…

Выскочил.

Слетела кепка с его головы — и в лунном свете рассыпалось облако густых длинных-длинных волос. Оно же и полетело в глаза якудзе, прятавшемуся за кустами. Тот вскрикнул от боли, зажмурился, отпрянул. Его напарник выстрелил. Но мой друг сумел каким-то чудом увернуться. Исчез за кустами. Оттуда с воплем — в сторону жуткой девчонки — через кусты пролетел мужчина. Тот вскрикнул от неожиданности, выронил пистолет на лету. И был прострелен метким выстрелом девчонки.

Синдзиро вышвырнул из-за куста напарника того же. Тот, правда, уже не орал. Упал, рванулся в кусты. Приметил меня.

Не знаю, как мой друг сумел. Ловкость у него была потрясающая! Он как-то выпрыгнул из-за кустов, между нами, швырнул соперника ногой, под выстрел страшной девочки. Меня с травы подхватил, пряча за спину. Ноги у меня дрожали, я стояла с трудом. Упала бы, не держи он меня цепко левой рукой. С ногтями острыми. Острыми?.. Он же вроде их нормально подстригал?..

— Кто вы? — глухо спросила жуткая девочка, изменившимся вдруг голосом, — Из какого клана?

— Мы сами по себе, — четко произнес мой заступник, — Вам лучше с нами не связываться.

— Одиночки, значит? — усмехнулась она, — Это еще лучше.

Ее тонкие пальцы метнулись в карманы. И она уже два пистолета на нас нацелила. Новых.

— Простите, — сказала серьезно, — Но я должна стать невидимой. Я должна выжить, чтобы отомстить за своих.

— Кику, не надо! — испуганно рванулся к ней ее спутник.

И шарахнулся в сторону от выстрела своей напарницы. Правда, почему-то, на сей раз не струсил, а сердито ступил к ней, хотя и не целясь в нее:

— Там же ребенок!

— Я тоже ребенок, — проворчала та, — Я тоже хочу выжить. Выживает сильнейший.

Я задрожала. Хватка пальцев Синдзиро на моем предплечье стала сильнее, он меня за себя задвинул. Его пальцы сжались на мне крепче, а острые ногти прорезали кофту — его куртка с меня упала уже — и процарапали в моей коже пять саднящих полукружий.

Я ждала, что нас тоже сейчас расстреляют. Безжалостно. И что папу потом тоже. Все еще спящего. И тех, кому не посчастливилось валяться рядом, на том же газоне, перепить в тот же баре в это воскресенье. Я дышать от ужаса не могла. В голове загудело.

Не знаю, что Синдзиро сделал. Явно не стрелял — оружия у него при себе не было, а у якудз подхватить не успел или не захотел. И с места так и не сдвинулся, напряженно застыв. Только откуда-то поднявшийся мощный порыв ветра трепал его распущенные длинные волосы, меня ими хлестал по лицу и плечам. А он… он все же сделал что-то вдруг. Такое, что жестокосердная девочка вдруг вскрикнула испуганно. А ее спутник, наверное, прицелился и бросил напугано:

— Не трогай нас!

— Убирайтесь отсюда! — прошипел Синдзиро, как-то сумевший получить преимущество, — И больше мне на глаза не попадайтесь! — чуть помолчав, добавил ядовито, — И вообще, свалили бы вы из Киото. Здесь вас будут разыскивать. Здесь шумно станет вашими стараниями.

— М-мы уйдем, — добавила девочка-убийца, впрочем, голосу ее и настроению быстро вернулась твердость, — Но мы вас не боимся! Если вы вздумаете нам вредить…

Наверное, мой защитник снова что-то сделал. Потому что послышался топот ног — они убегали. Впрочем, Синдзиро не сразу позволил мне выйти из-за его спины. А потом опять сгреб в охапку — и метнулся через чей-то забор. Взвыли сирены полицейских машин совсем рядом.

А мы сидели, забившись, между цветов в цветнике. Даже слышали, как спустя время кто-то из полиции стучал по почтовому ящику и звал хозяев выйти. Старушачий голос из-за двери проворчал, что к якудза не выйдут. И вообще, зять главы полиции — чей-то там троюродный родственник из приятелей семьи. За выкуп похищать их бессмысленно, но вот проблем любому можно огрести.

Полицейский вздохнул. И пообещал вернуться днем. С местным участковым. Чтоб спокойно расспросить хозяев, как свидетелей. Те притихли в доме и более не отвечали. Полиция спустя какое-то время уехала. Нас не заметили. Мы молчали, напрягшись. Синдзиро держал меня, зажав между колен, и прикрывая мне на всякий случай рот.

Еще только светлеть начало, как он опять вскочил, рванул меня к себе, перелетая со мною через забор. Кажется, он в армии служил. Или учился каким-то единоборствам. Столько ловкости у него! И, может, он одним лишь взглядом запугал ту жуткую Кику? Ведь вроде настоящие бойцы умеют смотреть на других таким взглядом, от которого слабые духом трусливо убегают или сдаются, а сильные — вежливо уступаю дорогу возможному сопернику? Ведь как-то же он заставил их уйти? И меня все время держал за собой, чтоб те двое, странная пара из злой девочки и добросердечного парня, лица моего не увидели и не запомнили.

Синдзиро шумно вдохнул воздух. И уволок меня в сторону старого синтоистского святилища. И продержал там, у веревки для молитв, стоя на коленях, часа два или три. Я послушно изображала вместе с ним процесс взывания к божествам. И напряженно слушала, как звучали сирены полицейских машин в городе.

Рассвело. Вроде бы полицейские уже разъехались. А, нет, кричали женщины, увидевшие кровь убитых якудз на дороге. Наверное, в магазин вышли. И даже голос моего отца слышала, сонный. Живой! Папа живой! Какое счастье!