Моя пятнадцатая сказка
Шрифт:
Тут неожиданно где-то спереди зазвучали вскрики, брань и выстрелы. Много воплей. Много брани. Много выстрелов. Казалось, что там кто-то решил расстрелять с сотню-другую человек. Вот у мафии или полиции разборки, а человеку сдохнуть спокойно не дают!
Тут пуля сбила ветку — и та упала к ногам Тэцу. А тот, перепуганный, полез на ближайшую сосну. На сосне он вдруг обнаружил, что он тут, оказывается, не один. На соседней ветке сидела маленькая девочка с прической из трех хвостиков — по бокам головы и наверху. В платьице. С окровавленным плечом. Не успел и слова сказать, как девочка спокойно достала из какой-то коробки в кармане пистолет — судя по виду, очень похожий на натуральный — и невозмутимо направила на него, скользнув пальцем на курок.
— Ты из чьего клана? — сурово спросило дитя.
Тэцу онемел. А издалека, и вскоре, неподалеку, сыпались брань и выстрелы…
Так и сидели с полчаса, пока не стихли последние звуки страшной битвы…
Наконец, схлопотав на себя очередной задумчивый взгляд, Тэцу кратко объяснил, что друг его предал, заметая следы — и Тэцу с позором выгнали с работы. Все отвернулись от него, кто был.
— А, так ты из простых, — спокойно сказала девочка, убирая палец с курка и пряча пистолет обратно в коробку в кармане, — Наши парни бы не стали вешаться из-за такой ерунды! Вообще, мой папаша говорил, что многое исправимо, пока не сдохнешь. Но некогда мне с тобой лясы точить. Я пойду.
— Да ты сюда сама, небось, от страха влезла! — возмутился молодой мужчина.
— Просто папаша учил трезво оценивать обстановку. Если шансов выстоять нет, надо залечь — и копить силы, — невозмутимо отвечала девочка, — Кстати, если совсем запарило жить, то проще прямо с ветки спрыгнуть. Может, шею свернешь. Время сэкономишь. Но если неудачно приземлишься — на год загремишь в больницу с переломом позвоночника, — она ловко спустилась вниз, а Тэцу все еще в нерешительности медлил.
— Слышь, тюфяк! — тихо сказало снизу дитя, — Может, ты меня до ближайшего города доведешь? И если таки передумаешь дохнуть, я, быть может, тебе в будущем чем-то помогу. Мы помощи не забываем.
И в итоге приехавший вешаться Тэцу шел по лесу, грызя последний кусок лапши. А странная девочка спокойно шла рядом, догрызая предпоследний. Вроде как нехорошо бросать в лесу ребенка одного, но грызли душу Тэцу смутные подозрения, что, быть может, прыгнуть с сосны было намного проще.
Через несколько дней, исцарапанные и усталые дошли они до маленького городка. Впрочем, не голодные. Девчонка сломанную ветку ножом заточила — и сделанным гарпуном наловила рыбы из ручья. Совершенно спокойно отрезала рыбам головы, выпотрошила, деловито нарезала мясо тонкими ломтями. Так и ели.
А в маленьком городке запаслись лапшой на деньги, которые нашлись у нее. Она сказала, что денег немного и надо экономить. И мимо полок со сластями, с игрушками прошла без слез и истерик, совершенно спокойно.
«Вот уж кто настоящий самурай!» — со вздохом подумал Тэцу.
А тут в маленьком телевизоре напротив кассы, который смотрел продавец, пошел выпуск новостей. Что полиция наконец опознала трупы, найденные в лесу: тела мужчин, женщин и детей из известной мафиозной группировки. И, похоже, тела их противников, из другой. У убитого главы было тридцать три ранения, пулевых и от лезвий, а вокруг него нашли тела девятерых и, судя по следам вокруг, еще несколько раненных сбежало.
Продавец испуганно прикусил губу, узрев в новостях знакомые пейзажи.
А Кикуко лишь поморщилась, услышав имя убитого главаря. Ни слез, ни истерики. Должно быть, внутри нее бушевала буря. Тэцу робко обнял ее за плечи — и наткнулся на недоуменный взгляд.
— Вообще, наших девок не лапают, — серьезно сказала девочка, когда они вышли из магазина, — За это можно получить ножик в шею. Но тебе, так уж и быть, на первый раз прощаю.
Девчонка, которая спокойно относилась к дракам и смерти, но как-то будто оробела от неожиданной нежности. В какой-то миг ему стало жаль этого ребенка, лишенного обычного человеческого детства. И еще Тэцу вдруг задумался, что не дело ему, молодому мужчине, быть слабее и трусливее какой-то сопливой девчонки. С той поры они зарядку делали вместе. Кикуко — помногу, Тэцу — по чуть-чуть, набирая выносливость.
Так и остались вместе, деля тяготы пополам, деля успех от новых идей на двоих. Она, эта странная девчонка, почему-то верила в него. Мол, раз мужик, значит, справишься. И жить Тэцу стало отчего-то легче и интереснее. Когда ты не один, то приходится больше напрягаться, но в чем-то становится проще жить. Так и хурму из чужого сада воровали вместе, и работали переводчиками вместе: Тэцу брал на свое имя тексты, а девчонка, «сносно знавшая пять языков», переводила. И вообще, практические идеи шли из нее как из фонтана вода. А ему нравилось что-то руками мастерить.
И года не прошло, как отправил Тэцу бывшей домохозяйке конверт с деньгами «от сбежавшего жильца».
А в это время, в тайном логове якудза клана Сирояма глава пускал дротики в крупную фотографию убитого врага. И ржал.
Мол, ну что, съел, Мацунока?! Моя взяла! Я тебя одолел! И где ваша хваленая удача, которая якобы три или четыре века охраняла твою семью?!
— Мацунока… — задумчиво повторил преступник, — Клан Мацунока… «Цветок сосны»… Какая глупая фамилия! Неудивительно, что они проиграли!
Глава 17 — Что касается меня 9
После новой сказки отца я пару дней ходила и никак не могла успокоиться. Он вроде спал крепко, когда стреляли над ним. И нам с Синдзиро, и полиции так сказал. Но… Девочку-убийцу ее добродушный молодой спутник назвал Кику. Имя это могло записываться иероглифом «хризантема». А девочку из рассказа отца, дочь главы уничтоженного клана якудз Мацунока, звали Кикуко. Что можно было записать иероглифами «ребенок» и «хризантема», «дитя хризантемы». И вообще, клан Мацунока, «Цветок сосны». Как из папиной сказки. Которая, кстати, называлась «Сосна и хризантема».
Вот откуда у папы такие подробности про девочку-убийцу и ее добродушного спутника, ненавидящего убивать? Разве мог он знать их историю?! Тем более, что в его сказке были отношения мужчины и женщины, протянувшиеся и в новой жизни. Хотя и с интересным перевертышем. Был бодрый драчливый самурай Мацу и трусливая дочь дайме, которую спаситель начал звать Кику. И встретились они, когда он ее увидел влезшей на сосну и с трудом оттуда снял. А в новой жизни была бодрая ловкая драчливая дочь клана якудз Мацунока, да неудачливый самоубийца Тэцу, трусливый, но волею случая или стремления защитить несчастную девочку оказавшийся ее спутником по жизни. И встретились они, когда Тэцу в ужасе влез на сосну, где Кикуко пряталась.