Моя пятнадцатая сказка
Шрифт:
Домохозяйки с моей улицы уже сходили за покупками. И встретились возле расцветающего сливового дерева, чтобы обсудить свои новости и эмоции, чтобы зарядиться эмоциями друг от друга.
Город выглядел красиво, будучи облаченным в цвет умэ, будто красавица, надевшее новое кимоно, красивое, и медленно вышедшая показать другим, до чего же она хороша!.. Да и запах сливовых цветов, сладкий запах, ползущий по улицам, опускаясь с деревьев… Да и это милое солнечное утро… Словом, этот весенний день был изумительно хорош. Освещенный утренним солнцем, омытый благоуханием сливовых цветов, украшенный нежными соцветиями…
Но эти женщины не только
— Молодой еще.
— Красивый.
— Нет, ты что! Совсем никакой! Вот наши японские мужчины… Хотя, правда, мой муж не из них.
— Ой, да ладно тебе! Мужчина и не должен быть красивым! Меньше женщин будут вешаться на него, если он будет уродлив, как обезьяна.
— Но ты-то себе не обезьяну выбрала, Синдзука!
— И чего им на родине-то не сидится? Таскаются к нам и таскаются!
— Поднимают экономику страны! За билеты платят, в гостиницах платят.
— Но, по-моему, если уж где-то родился — там и живи. Своя страна должна быть милее всех, — правда, после небольшой паузы, эта же женщина и робко уточнила, — Верно я говорю?..
Я заметила, что уходящий иностранец шаг убавил. Будто прислушался. Будто понимал. Но на человека из Азии он ни капли не походил. Натуральный европеец. С чего бы ему понимать наш язык? Тем более, такой сложный?.. Но все же он как-то странно задержал взгляд. А, нет, вот остановился, достал фотоаппарат. И запечатлел на пленке цветущее сливовое дерево и школьницу, идущую под ним. Ее два худеньких коротеньких «хвостика». И форму средней школы явно не из нашего района. Девочка была самая обыкновенная. И что она забыла в чужом районе рано утром? Она не боится опоздать в свою школу?.. А, впрочем, как бы ни опоздала я сама!..
И, выкинув из головы девочку из чужой школы и молодого мужчину из чужой страны, я торопливо побежала в свою школу. Последний семестр как ни как. Скоро уже это все закончится. Скоро вокруг меня будут совсем другие люди. Я на пороге больших перемен!..
Я пробегала мимо магазинчика для вязания. И, заслушав шум изнутри, невольно приостановилась.
Оказывается, в магазин заскочила девочка из чужой школы. Да еще и котенка в сумке пронесла. Котенок, видимо, из плена сбежал, пока она выбирала себе нитки, может даже, ему на костюмчик, и полез на витрину, запустил коготки в яркие мотки. И с корзиной и мотками с витрины упал. Побарахтался. И бессовестно несколько мотков перепутал и перепортил, сам завязнув в тугом разноцветном ярком плену. Однако, как бы ни были ярки и красивы эти нитки, для него они стали тюрьмой.
— Что-то мне это все напоминает… — тихо и насмешливо сказали рядом со мной.
Обернувшись, увидела Нищего, на которого пару раз как-то подумала, что он еще и был богом бедности. Все такие же густые белые-белые волосы, по старинке собранные в пучок на затылке,
Сдержанно сказала:
— Здравствуйте, Бимбо-сан.
Если он и вправду был ками, то не следовало ему хамить. Но я не могла ему простить совет сходить помолиться в храме бога Инари. Потому что сходила, помолилась, но мама домой не вернулась даже тогда.
Слева от нас что-то щелкнуло — и мы испуганно отскочили подальше. Нет, я отскочила испуганно, а Нищий просто отскочил, оставаясь с тем же спокойным лицом.
Тот же самый иностранец, довольно улыбаясь, еще раз прицелился — и поймал своим выстрелом еще одно мгновение чьей-то жизни. Котенка, белого, с рыже-коричневыми и черными пятнами, с яркими голубыми глазами, запутавшегося в разноцветных нитках. И напуганную девочку за ним. И сердитого хозяина магазина за нею. Да уж, в этом одном кадре было схвачено столько разных эмоций! И, если на несколько мгновений забыть о жалости к невольно всхлипнувшей девочке и хозяину магазина, несущему убытки, забыть о страданиях отчаянно барахтающегося пушистого котенка, этот котенок в ярких нитках был очаровательно красив!
— Жизнь намного сложнее, чем людям кажется. А связи между людьми намного запутанней, чем видно уму и глазам, — задумчиво сказал Нищий, не понятно к кому обращаясь, то ли ко мне, то ли к иностранцу.
Хотя… нет, наверное, все-таки, ко мне?.. Мы же уже были немного знакомы с Бимбо-сан. А иностранец шел по Киото явно впервые. Да и, вероятно, он нашего сложного языка вообще не знал.
— Большинство деталей не важны, — сказал старик, все так же отсутствующе смотря через витрину и даже словно через стоявших за ней людей, — Но некоторые детали очень важны.
— Если все в жизни так запутанно и сложно, то, может, нам и не стоит волноваться об этом? — не выдержала я, — Раз уж мы все равно не сможем ничего понять!
— Понять можно, — Нищий вдруг улыбнулся, хотя все еще смотрел в нутро магазина, на шаловливого котенка, — И даже запутанные нити можно распутать, не обрезая их.
— Но как? Как понять, где нужно пройти через все узлы?!
Он правую руку положил себе на грудь, слева, слегка похлопал по сокрытому под тонкой тканью юката. И я запоздало поняла, что, не смотря на начало весны, ему совсем не холодно в своих тонких одеждах.
— Сердце знает дорогу. Сердце знает выход. Сердце подскажет, какие детали — важные, а какие — одна только шелуха.
Сказав так, Нищий вдруг зашел в магазин. Прошел между ругающимся хозяином, требующим возместить убытки, и запуганной уже девочкой, боящейся опоздать в школу. К напуганному, отчаянно барахтающемуся котенку.
Мы все смотрели как завороженные — фотограф даже перестал щелкать и ловить моменты внезапной драмы — а руки старика взлетали и опускались, пронося по воздуху робко затихшего котенка. И, несколько минут спустя, напуганный звереныш был возвращен хозяйке, а старик аккуратно сматывал нити в их же мотки. Нити целые и совсем уже распутанные. Закончив свое дело, Бимбо-сан потрепал котенка по голове — тот томно зажмурился и блаженно муркнул — и все так же молча покинул магазин.