Моя Родина – смерть
Шрифт:
Стаи часто разваливались и создавались новые. Общий для всех воинов девиз мог бы звучать как – "Всех убью, и один я останусь!». Ограниченное человечество, развивающееся только в направлении усовершенствования своих боевых качеств. Страшное место. Правда, в последние месяцы начался один из немногочисленных в истории планеты периодов так называемого "Восхождения". Всего таких периодов было пять. Происходило Восхождение, когда рождался воин по своей силе и уму значительно превосходящий всех остальных. Такой монстр неизменно хотел и рвался к абсолютной власти и всегда, в прошлом, проигрывал. Чтобы победить всех надо было стать не просто лучшим, надо было уметь спрогрессировать до бога. И по слухам нынешний претендент ближе всех подобрался к этому определению. Помимо выдающихся физических данных, он ещё имел талант чёрного колдуна (экстрасенса невероятной мощи), что на Тени тоже считалось за редкую диковину. Мозги воинов действовали по-другому и могли угадывать действия врага в бою, а не в мирное время и не на расстоянии километров; тем более они не могли вместить умения воздействовать на ход событий иным способом, не предусматривающим применение кулаков. Поэтому о колдунах говорилось лишь в легендах, слагаемых смердами, да и то – мельком. А тут настоящий ужас (а всё непонятное неизменно вызывает страх, даже у матёрого ветерана многих войн) ходит рядом с тобой и ему даже дано имя – КиКук.
Первое, что этот самый КиКук сделал, в один прекрасный день узрев свою суть, – уничтожил свою стаю, извёл её под корень. Многие пытались, но не многим удалось. Сам он себя называл первым существом нового вида и бессмертным, утверждая последнее показательными казнями. Он в одиночку разбил девять крупных стай в районе избранного им становища (гора с замком на вершине). Потихоньку собирал своё войско: не стаю, нет, так как захватив в плен воина или по своему желанию пришедшего к КиКуку героя померяться силами, отомстить, а иногда (редко) создать стаю, он превращал в послушного раба. Боевые качества они сохраняли, а вот свойство быть свободными в выборе решений теряли.
КиКука боялись воины. А вот смерды любили и впервые за долгие века видели в нём нового хозяина и с охотой шли к нему на службу, сбегали из-под власти своих стай и просили его покровительства. КиКук никому не отказывал. Ему был выгоден конфликт: ведь за каждым сбежавшим смердом, за каждым угнанным им стадом приходила стая. Следовал бой и КиКук пожинал плоды – новых воинов-рабов.
Стая кочевников приняла к себе богоборцев. Им было нужно подкрепление: предстояла война со стаей, у которой они при помощи землян отобрали стадо. На чужую стаю решили напасть под утро, перед самым рассветом, когда сон наиболее сладок. Кочевники за время своих скитаний исхудали, обозлились и хотели крови. Силой и злобой среди них выделялся молодой воин Стан. На Земле он бы обязательно стал лидером, а здесь каждый вечер он в неизменном порядке отстаивал своё первенство в драках, чтобы на утро повести кочевников в бой.
Доспехи тени не уважали, почитая носящих их за трусов. Вот почему необычный вид землян не вызвал беспокойства у тех троих воинов, которых пришлось убить. Теперь переводчик мог подобрать смысловой аналог обращению того местного к землянам, который потребовал от них опуститься на колени. Говночерпии – вот как он их назвал. Они напомнили ему смердов, закутанных в слои тряпок с жестянками на головах, единственным занятием которых было рытьё выгребных ям и их последующая дезактивация.
Доспехи говорили кочевникам о слабости гостей, но, познакомившись с ними ближе, они переменили мнение о их храбрости, правда, лёгкое чувство презрения сохранили. Они поняли: доспехи помогали компенсировать землянам их убогую анатомию, а волшебное оружие давало преимущество в бою на расстоянии. Кочевники нуждались в земле и некоторыми правилами ведения войны можно пожертвовать (кочевников остальные воины презирали, а те отвечали им ненавистью и, по меркам их мира, подлостью) лишь бы завоевать себе кусок земли и вновь стать полноценными воинами. Окончательно примирило их с чужаками то, что у землян, как и у них, не было командиров, и всё решали обстоятельства, в которые они попадали.
Вечером, перед битвой, впрочем, как всегда, монахи ордена сидели отдельно ото всех. Кочевники ужинали. Костров не разжигали, ели сырое мясо местной коровы. Кончили животинку умело – она не страдала. Один из кочевников воткнул нелепому жвачному животному нож в район затылка, резко повернул и всё кончилось. Коровку освежевали и сразу ещё тёплое розовое мясо с оранжевыми разводами стали жрать. Предлагали и землянам, но те отказались, у них имелся собственный сухой паёк, а есть в этом мире любую пищу для их животов было не безопасно. Кочевники не настаивали, они отрезали от туши маленькие кусочки плоти, макали их в серый порошок – местную солёную специю (у каждого из них с собой таскал мешочек полный такого порошка), и отправляли в рот. Пережёвывали мясо они основательно, тщательно, вытягивая из него все соки прежде, чем проглотить. Трапеза длилась непривычно долго – часа два. Большой шар местного светила закатился за голубую линию горизонта, на небе уже зажглись первые звёзды, а кочевники продолжали набивать брюхо. Еда здесь служила не только для насыщения желудка, но и для познания и очищения. Пожрать – значит узнать.
Первым закончил приём пищи Стан: он спешил, ему хотелось поговорить с землянами. Его товарищам такая торопливость не понравилась. Провожали его угрюмыми взглядами. Стан не обращал внимания. Как раз перед ужином он выиграл очередную вечернюю схватку. Избил до полусмерти претендента на роль временного лидера и сейчас в его крови ещё бродил приятный хмель возбуждения. Его противник уже оклемался и ел наравне со всеми (восстанавливались жители Тени фантастически быстро), пока он не поднимал головы, но скоро он захочет взять реванш, например, после завтрашней битвы. Стан это знал, но сейчас его интересовали чужаки.
– Зачем вы с нами? – спросил Стан, подходя к монахам.
– Нам всё равно с кем, – ответил за всех Джем. Врать теням (так между собой их называли монахи) было опасно, они даже сквозь искусственный голос переводчика могли почувствовать ложь, и тогда землянам пришлось бы туго.
Стан понимающе мотнул лобастой круглой головой, густо поросшей, по виду, даже не волосом, а густой шелковистой коричневой шерстью и присел на корточки. Тени очень походили на людей – тот же разрез, как у европейцев, глаз, те же пять пальцев на руках и ногах, и та же, на первый взгляд, анатомия. Отличались от землян тени волосом – он у них рос гуще, словно подшёрсток у волков, – и размером, и цветом радужной оболочки глаз. У всех без исключения она имела зелено-голубоватый оттенок волн тёплого южного моря, и её диаметр превышал земной – белок виднелся лишь в уголках глаз. Ну и кости у них были толще, чем у землян. Это внешние отличия. Богоборцы успели заметить, что конечности у теней гнулись в суставах под самыми невообразимыми углами, ничуть им не мешая вести бой. Под кожей у них перекатывались шарики дополнительной мышечной ткани, что-то вроде аварийной защиты и рычагов силы. Из-за этих шариков удержать их в захвате было очень трудно даже землянам в доспехах. Стан сидел, а у него под кожей своей жизнью жили эти самые шарики, синхронно перемешались вместе с его мыслями. Смотря на феномен ожившей кожи, монахам казалось, что Стан заражён некими паразитами вот-вот должными вырваться на свободу. Непривычное зрелище.
– Мне плевать, откуда вы прибыли, – продолжил Стан. – Но мне хотелось бы увидеть какого цвета у вас кровь.
– Желания не всегда соответствуют нашим возможностям, Стан, – откликнулся на предельно откровенные слова, почти что прямого вызова, Блох. – Мы разведчики и нам не нужна ваша земля.
– Да-да, нам бы пригодились вы сами, – сказал хитрый Слава Кислов.
– О! В качестве кого?
– В качестве воинов, конечно, – повернув голову в сторону Стана, проговорил Базин.
Земляне давно смекнули, что такие бойцы с такими великолепными данными от природы и тягой к насилию очень бы пригодились их родине в дальних космических походах.
– Мы никому не служим. Мы – Я могу подчиняться лишь самому себе! – Глаза Стана сверкнули грозой бессмысленной самоубийственной гордости.
– Ну да, а как же КиКук? – съязвил Блох.
Стан, услышав такие слова, поначалу напрягся, а потом рассмеялся.
– Очень может статься, что вы его слуги, – отсмеявшись, полушутя, предположил кочевник. – Хотя, нет. Я бы почувствовал. Вы чужие. КиКук лишил меня земли. Я с удовольствием высосу у него мозг.
Стан встал. За ним, со своих мест, поднялись и земляне.
– Мы поможем тебе, – неожиданно предложил Базин.
Монахи с недоумением переглянулись, но в присутствии кочевника возражать своему лидеру не стали.
– Посмотрим. Завтрашний бой покажет, какие вы войны, – усмехнувшись, сказал Стан и пошёл к остальным кочевникам.
Слова в этом мире стоили дорого и, выразив общее желание гемод Буря, потребовал:
– Объясни, что это ты сейчас ему наобещал.
– Да, очень бы хотелось знать, на кой чёрт мы должны влезать в их разборки? – холодно поинтересовался Блох.