Моя Родина – смерть

Игумнов Денис Александрович

Глава 14

И вот теперь, подлетая к Слизегону, он впервые с того момента, как покинул родину, вспоминал прошлое, Иму. Особенно её глаза – глаза забытой (брошенной) хозяином в конце октября на летней даче собаки, глаза полные безмерной грусти и предчувствия приближающейся зимы. Смерть. Бедная, глупая, больная девочка. Наверняка она уже умерла. В душе заворочалось колючим жуком раскаянье. Почему-то именно сейчас Керу стало не хватать её наивной любви, слабости. Любовь? Он не хотел этого чувства, почитая его за слабость. Кому-то любовь придавала сил, а кому-то, в числе коих находился и он, не давала расти. Парадокс. Когда он остался совсем один, и добился того, о чём и не мог мечтать, в его сердце ненужным ему атавизмом воскресло это иррациональное чувство. Может быть, кадры разрушенного Слизегона напомнили ему о покинутом доме? И цепочка воспоминаний привела его разум обратно в яму сентиментальной тоски. Ну что ж, значит, это надо использовать. Не бороться с ним, а сделать оружием. Чему он научился у своего прямого руководителя – председателя Люго, так это практическому цинизму и безжалостности, прежде всего, к себе. Любая твоя слабость может стать приманкой для врага.

Корабли сотой армии приземлились на земную базу ночью. Хотя на Слизегоне день теперь мало чем отличался от ночи. В результате постоянных орбитальных бомбардировок, обстрелов на планете наступила ядерная осень. Низкое чёрно-серое небо с багровыми подпалинами от вспышек взрывов, вечно моросящий дождь, грязь и гибель.

Лагерь землян представлял собой крепость с тремя линиями обороны вокруг – стены, ловушки, минные поля, боевые роботы, автоматизированные реактивные системы. На внутренних подступах к крепости службу несли киборги – полулюди-полуавтоматы. Получившие тяжёлые ранения солдаты часто выбирали себе судьбу киборгов. Они добровольно позволяли соединить свой мозг с компьютером, а тело подвергнуть тотальной технологической переделке. После операции их боевые возможности увеличивались в несколько раз. Им больше был не нужен ни сон, ни отдых. Уничтожить их становилось поистине фантастической задачей. Киборги отлично переносили перепады температур и могли эффективно действовать, воевать в диапазоне от абсолютного нуля до пятисот градусов по Цельсию. Саму крепость защищали подразделения гемодов и простых солдат, собранных с разных концов галактики. Разношёрстное собрание профессиональных боевиков, контролируемое жёсткими принципами кодекса бойца, армейской дисциплиной и диктаторами командирами.

Кар Кер сменял на посту командующего объединёнными силами генерала Солода Геннадия Аркадьевича. Прямо с космодрома по переходам, скрытым под бронированными плитами взлётных площадок, Кер вместе с офицерами своего штаба и охраной проследовал в крепость к Солоду. В отсек управления крепостью, расположенный в самом центре шестиугольного пятидесятиэтажного строения, обложенный гранями таких же шестигранных плоскостей, они попали в грузовом лифте. Солод встретил Кера на пороге. Поздоровался со всеми за руку и пригласил к столу-экрану. На экране отображалась подробная карта местности планеты. Можно приблизить, уменьшить масштаб до мельчайших деталей в реальном времени, а можно увеличить до размеров вида с орбиты. Такую точность обеспечивали несколько сотен автоматических спутников, летающих на разных высотах от поверхности. Спутники обладали рентгеновским зрением и командование землян могло видеть верхние уровни подземных коммуникаций противника. Но враг уже научился защищаться от таких способов разведки: слизни (прозвище солдат противника) ставили электронные экраны и те места, которые они защищали, отображались в режиме проникновения на карте белыми пятнами.

– Строго говоря, сплошного фронта нет. Весь Слизегон сплошной фронт. Лишь окружность вокруг нашей базы радиусом семьдесят километров свободна от подземных ходов слизней, – докладывал генерал Солод. – За последний месяц нам пришлось оставить первые подземные уровни здесь и здесь, – генерал показал три обширных участка, отстоящих друг от друга на значительное расстояние. – По сути, у нас остался один значительный плацдарм, глубиной достающий до последнего уровня их обороны. Здесь в горах. Там мы пока держим оборону, но приходиться туго.

– Если я вас правильно понял, от активных действий вы перешли к стратегической обороне? – оторвавшись от карты, спросил Кер.

– Да, надежда на подкрепление, прибывшее сегодня, генерал.

– Это третье подкрепление за год. Пора менять тактику, Геннадий Аркадьевич.

– Как вам будет угодно. С сегодняшнего дня вы здесь командуете.

– Вы правы. Я вас больше не задерживаю. Всю нужную мне информацию я получил ещё на Земле.

Солод надел фуражку, козырнул и вместе с тремя адъютантами удалился к себе, в личные апартаменты, собирать вещи. Он был здесь лишним, его отзывал на Землю председатель и что за взыскания (казнь, однозначно – позор и казнь) ему там грозили, он не смел и предполагать. Федерация (Люго, всегда Люго) не любили неудачников, от них старались избавляться.

Через семь дней Кер завершил перегруппировку сил. Со своим штабом он выработал тактику действия мелкими штурмовыми группами сразу во многих местах. Многочисленные атаки, направленные на уничтожение солдат врага. Укол, победа, отход. Раньше земляне атаковали большими группами и в тесных подземных туннелях их часто обходили и брали в тески плотного окружения. Неповоротливые единицы батальонов и полков под землёй, угодив в ловушку, часто гибли. На их головы противник обрушивал перекрытья, обстреливал со всех сторон направленными взрывами, усиленными строением самих ходов: уничтожали и пехоту, и броневые машины (кротов). И в эту мясорубку прошлый командующий подкидывал всё время новое мясо. Жертвы не помогали, приходилось отступать.

Кер распорядился с подкреплением по-другому. Объединённая армия была разбита на группки по пять, максимум – семь человек, с собственной зоной ответственности, самостоятельностью, точками входа под землю и выхода на поверхность. Землеройные машины действовали отдельно, совершая отвлекающие манёвры и минирование. В назначенный час войска были готовы начать общую атаку по всей планете. Все действия распланировали по минутам. Главнокомандующий Кер не пожелал отсиживаться на базе. Он возглавил одну из штурмовых групп и вместе со всеми спустился в логово врага.

Под землёй его захлестнула ностальгия, сердце защемило; он, на миг, ощутил, что вернулся домой. Группка пробиралась по подземным ходам и в первые полчаса не встречала не только сопротивления, но даже и мирных жителей. Наконец, они наткнулись на первый пост слизней. Камуфляж землян позволял им сродниться с окружающих их миром песчаных нор и цемента. Когда их заметили было уже поздно. Слизней оказалось в три раза больше, но их инстинкты не шли ни в какое сравнение с боевыми навыками гемодов и Кера. Сначала гранаты, потом штурм.

Ворвавшись внутрь, земляне создали стену кинжального огня из своих импульсных автоматов. Зачистили пост, в живых оставили лишь раненного офицера. Он с перебитыми ногами лежал рядом со станковым пулемётом и не переставал предпринимать попытки дотянуться до него и развернуть в сторону захватчиков. До поры до времени на него не обращали внимания. Солдаты проверяли вражеские электронные устройства, скачивали себе карты, точки опорных пунктов обороны этого уровня, в общем, собирали разведданные. Впрочем, добытая таким образом информация выглядела довольно скудно. Наученные горьким опытом слизни полагались на свою память, а не на компьютеры, которые, несмотря на любые системы защиты, земляне, как более технически развитые, с лёгкостью взламывали. Поэтому командира слизней и оставили в живых.

Кер, расставив часовых и проверив полученные данные, отдал вполне понятный, в данных обстоятельствах, приказ солдатам. Пленного слизня раздели – сняли с него серый, переливающейся всеми оттенками депрессии, защитный плащ, который носили все солдаты врага, стянули ботинки и привязали планками биопластика к стулу. Биопластик имел свойство, при активации, впиваться в плоть пленного, сродняться с ней и чем враг сильнее сопротивлялся, тем он туже его обнимал. Офицер знал это и поэтому сидел смирно, крепко сжав зубы. Боль от ранений мучила до испарины, до невозможности оставаться в сознании и продолжать терпеть, но он не хотел показывать слабость врагам и гордо молчал. Похвально, но он должен говорить. Гемод со знаками отличия на груди, обозначающие его принадлежность к разведке, достал коробочку, размотал провода, нажал на кнопку. Коробочка пискнула и засветилась оранжевым. Подойдя к пленному, он грубо впихнул под кожу, в район висков, острые напёрстки электродов. Заструилась кровь; её ручейки проложили кривые дорожки по щекам слизня, соединившись у него на губах. Слизень молчал. Вращал выпученными глазами и молчал. Гемод поколдовал над коробочкой, и врага перекосило; из развороченных попаданиями пуль ног запузырилась тёмная кровь. БОООООЛЬ! Большая Боль захлестнула раненного врага, отсекая от прошлого и будущего. Каждая клеточка организма зажила собственной жизнью. Одним жутким моментом. Мысли распались, ушли, остались одни чувства.