Моя родная сторона
Шрифт:
Потом он потерял сознание.
Вечером после возвращения мужиков в барак, его друг Леонид подошел к нему, потрогал лоб рукой и сказал:
– Похоже, у него жар в теле.
Он скипятил чая, поднёс горячую кружку ко рту и по-дружески сказал:
– На, вот попей чая горячего, легче станет тебе.
Никита, чуть приподнявшись, с трудом глотнул немного чая и от бессилия опять повалился на кровать. Ему было всё равно.
На следующий день после подъема Никита всё еще валялся и был без сил, тогда надзиратель, видя это, сказал, чтоб его перевели
Через неделю пошло улучшение, Никита почувствовал себя лучше. Когда он ходил в процедурный кабинет, то часто общался с медсестрой. Та говорила, что хоть он заключенный, но всё же человек и перед тем, как отправиться в барак, сказала она ему:
– Если честно, то должна я сказать, что время ныне суровое, понимаю я всё, ведь откровенно говоря, у моей тётки мужа тоже раскулачили и отправили в тюрьму.
Она посмотрела на него и улыбнулась, он тоже взаимно улыбнулся ей. Через два дня Никита опять вернулся в барак, и началась вновь будничная работа в лагере.
По возвращению Никиты в барак, сказал Леонид:
– Хорошо тебе, отдохнул от работы ты, а мы вот в морозы трескучие трудились, как рабы.
В один из будних дней трудились в лесу заключенные. Присел один работник отдохнуть, но надзиратель подошел к нему и ударил прикладом ружья его по голове. После удара заключенный схватился за голову и стал громко вопить от боли. Чем еще сильнее привлёк внимание надзирателя к себе и получил еще один удар по голове, после которого он потерял сознание.
Закончив работу, заключенные направились к баракам. Собрались они там кушать, а после подошел один немолодой мужик по имени Михаил к друзьям – Никите и Леониду, уселись они и стали беседовать о жизни в лагере.
Леонид произнёс:
– Жёстко с нами надзиратели обращаются, видно за людей нас не считают. – – Точно, – сказал Никита.
Сказал тогда Михаил Леониду и Никите:
– Бежать отсюда надо, а то сгинем здесь от холода да голода, всё равно нас отсюда живыми не выпустят, выжмут последние соки, ну, а потом сгноят. Слушай сюда, ребята, когда будет меняться вахта охранников, тогда надо будет добраться до помещения охранников, там мы проникнем в комнату, где они переодеваются, затем переоденемся в форму надзирателей и выйдем за забор, а уж потом, как бог распорядится. Схватили, что я сказал? Ну и ладненько.
Вечером после работы, когда стемнело, все трое направились к служебному помещению. У входа в здание стоял охранник. Мужики забежали за маленькое складское строение и, притаившись, стали ждать, когда охранник отвлечётся. Прождав так около часа, охранник пошел к уборной.
Михаил скомандовал:
– Вперёд, ребятки.
Они проникли в помещение, где, переодевшись в форму надзирателей, пошли они наружу. У дверей на улице стоял охранник.
Заметив их, он сказал:
– Ну и погодка нынче.
Леонид быстро подхватил речь:
– Да уж!
. Затем они направились
– Давайте, ребята, двери отворяйте, машина прибудет с минуты на минуту.
Охранник, находившийся на сторожевой башне, увидев их, спросил:
– Так ведь была машина.
Михаил, быстро сообразив, произнёс:
– Да еще одна машина должна приехать, командир нам только что сказал.
И затем они, отворив ворота, вышли наружу. Выйдя из захвата прожектора, мужики быстрым шагом пошли прочь.
Потом они направились по старой лесной дороге туда, куда глаза глядят.
– Ну, и куда мы теперь выйдем? – спросил Никита старого Мишку. – Если мы выйдем к какой-нибудь деревушке, то местные жители могут доложить о нас кому-нибудь. И что потом?
– Я и сам этого не знаю, – в ответ произнёс Михаил и, пристально поглядев на Леонида и Никиту, сказал, – обратной дороги нам нет теперь.
Этим временем в лагере обнаружили то, что троих человек не хватает, начались расспросы, начальник лагеря дал указание: выделить вооруженных людей с собаками и приступить к поиску беглых заключенных. Сориентировавшись, куда могли бы направиться беглецы, они разделились на две группы, одна из них направилась по направлению к ближайшему селению, другая же к узлу железной дороги.
Добравшись до перелеска, откуда было видно село, произнёс Михаил мужикам:
– Вот что я хочу сказать, когда стемнеет, тогда мы и выйдем отсюда к домам, а там уж по обстоятельствам.
Одна из групп направлялась к селению под названием Усть-Надым, которое находилось в двадцати километрах от лагеря, заметив следы, главный скомандовал:
– Идем туда, нутром чую я, что только туда они могли направиться.
Вооружённые люди стали наускивать собак на след беглых. Отряд продвигался по направлению к селу.
Стало темнеть. Михаил сказал мужикам:
– Давайте обойдём селение и выйдем к тем ветхим домам, что с краю села. Там людям на глаза сможем мы не попасться.
Обойдя с километр, сказал тогда Леонид:
– Вы побудьте здесь, а я уж попробую разведать, что да как.
Он двинулся к дому на краю. Подобравшись к нему, он присел под окном, затем стал разглядывать мельком в окошки и, заметив, что там живет старик лет семидесяти, попытался пробраться в сени. Старик, услышав посторонний звук, насторожился и вышел на крыльцо, там осмотрев всё, он вернулся в дом.
Леонид проник в кладовку через задний вход, ничего не было видно, он достал из кармана спички и зажег одну из них, потом он сделал неловкое движение, так, что задел за полку, на которой стояли вёдра и, уронив их, сделался шум. Старик, услышав это, схватил старое ружье и лампу и бросился в миг к кладовке.
Он открыл дверь кладовки и, заметив там незнакомца, громко сказал:
– Кто там? Не вздумай сопротивляться, сразу застрелю!
Леонид сказал:
– Батя, да ты не бойся меня, ничего плохого я тебе не сделаю.