Моя шоколадная беби
Шрифт:
– Вот тебе Найоб, Найоб, и ещё раз Найоб! – приговаривала она.
Рыжая молча клевала носом, почти не сопротивляясь.
Сытов растерялся.
– Дамы! Дамы! – пробормотал он и попытался оторвать толстую бабу от рыжей. Рыжая укусила его за палец, а толстая двинула по затылку. Сытов отпрыгнул обратно к лифту и судорожно начал тыкать плоскую кнопку.
– Лифт! – зачем-то позвал он громко.
Тётки возились и пыхтели в стороне. Рыжая вывернулась, постаралась удрать, но толстая поставила ей подножку. Рыжая упала на четвереньки.
– Да забирай ты себе этого Найоба! –
– Ко-го?! – замерла толстая баба.
– Врачицу детскую, – рыжая уселась на ступеньки и заплакала, тихонько подвывая. – Дли-инная, но-осатая, в ушах слушалка торчи-ит! – навзрыд протянула она.
– Лифт работает? – громко спросил Сытов.
– Найоб он и есть Найоб, – выдохнула толстая, уселась рядом с рыжей на ступеньки и схватилась за голову: – Что же это делается-то?!
– Лифт работает? – заорал Сытов.
– С утра работал, – отмахнулась та, которая с пирсингом.
– А у меня от него ребенок будет! – взвыла рыжая.
– Ты ж бесплодная!
– Плодная!
– Знаешь, Зойка, а ведь и у меня от него ребенок будет!!!
– Найоб – это имя или действие? – попытался пошутить Сытов, направляясь к лестнице.
– А как ты думаешь?!! – в один голос заорали бабы, отклонившись в разные стороны и давая ему пройти.
У нужной квартиры он и правда упал на колени. Позвонил и упал – шутка ли, при его комплекции и никудышной физической подготовке, пешком подняться на шестнадцатый этаж. Наверное, он упал от бессилия, впрочем, так полагалось и по сюжету. Это здорово, что он измучен, хорошо, что не может стоять. Сытов услышал, как гремит цепочка, открывается дверь, и в покаянном рывке свесил голову вниз, уставившись в пол.
– Это я, – сказал он, рассматривая чьи-то бордовые ногти. – Это я, беби! Прости меня, Кэт. – Тут он понял, что ноги белые, слишком белые. Сытов поднял глаза вверх. На него насмешливо смотрела смазливая блондинка лет тридцати.
– Мне бы Катю, – сказал, задыхаясь, Сытов, тяжело поднялся с колен и тщательно отряхнул брюки.
– А что, лифт опять не работает? – поинтересовалась блондинка знакомым ненатурально-сладким голосом.
– Мне бы Катю, – повторил Сытов.
– А мне бы домик в Калифорнии и счёт в швейцарском банке, – парировала блондинка. Сытов посмотрел ей прямо в глаза, она взгляда не отвела, уставилась на него колюче и жёстко.
– Кэт! – крикнул Сытов и попытался отодвинуть размалёванную дуру. Кто это – подружка? Прислуга? – Кэт!!! – заорал он. Девица оказалась неожиданно сильной. Она не только не отодвинулась, но перехватила руку Сытова железной рукой.
– Сытов? – спросила она вдруг совсем другим голосом – не жеманным, не сладким, не добрым, и совсем не женским.
– Откуда ты знаешь? – задохнулся от неожиданности Сытов.
– Да кто же этого не знает? – ухмыльнулась стерва и с размаху ударила Сытова в глаз. – Это тебе за беби! – тихо сказала она. Сытов не ожидал нападения, покачнулся, упал, и тут же получил удар ногой под рёбра. – А это тебе за Кэт! – прокомментировала накрашенная сука и брезгливо вытерла руку о синий халат.
– Эй, Мат-Мат! Что за шум? – донёсся из глубины квартиры родной Катькин голос.
– Это соседка, мы её затопили!
– Мы?!! – как последний дурак спросил Сытов и резким движением задрал блондинке халат. Она не успела ничего сделать, и Сытов увидел там то, что и ожидал увидеть.
– И вы подрались? – весело прокричала Кэт. Послышались её приближающиеся шаги и тот, кого она назвала Мат-Матом, резко захлопнул дверь.
Сытов захохотал. Он слышал какую-то возню за дверью, какие-то уговоры, угрозы, смех, потом всё затихло, а он всё хохотал, хохотал, и хохотал. Когда глотка заболела, он замолк и пошёл по лестнице вниз, считая вслух этажи.
Наконец он произнёс «первый» и увидел стеклянную будку. Там сидели две женщины – толстая и рыжая, она молча пили прозрачную жидкость из маленьких стопочек.
– Налейте, бабоньки, – подошёл Сытов к окошечку.
– Драма? – спросила толстая.
– Трагедия, – поправил Сытов. Толстая протянула ему свою стопку.
Жидкость оказалась вонючая и некрепкая. Сытов поморщился.
– Это валерьянка, – объяснила рыжая, с золотыми зубами. – Нам крепче нельзя, мы вынашиваем.
Сытов кивнул и пошёл в машину.
– Кит, а твои секретные дела не могут обходиться без мордобоя? – Лика с ногами забралась на кровать и приложила к глазу Сытова очередной холодный компресс. Ты опять пришёл домой под утро, от тебя опять пахло спиртным и у тебя опять офигенный фингал! Может, плюнуть на всё и поехать куда-нибудь к морю?..
– Который час? – простонал Сытов и попытался найти глазами часы. Левый глаз открыть он не смог. Потрогал рукой – вздрогнул от боли. Как там звали этого размалёванного трансформера в парике? Пат-Пат? Бад-Бад? Господи, до чего докатилась Катька! Но он всё равно её спасёт. Даже если она причастна к этому убийству. Именно поэтому он не сказал ничего Марту про найденные вещи. Он должен убедиться сначала, что эта находка не навредит Катьке.
– Сейчас уже восемь, – пропела Лика и погладила его слипшиеся волосы.
– Я что, спал всего два часа?!
– Вечера! Ты спал целый день!
Сытов откинул её руку и вскочил. Он подпрыгнул с кровати как мячик, но тут же сел. В голову ударили такие молотки, что удержаться на ногах он не смог.
– Не делай резких движений, – посоветовала Лика.
– У меня никогда так не болела голова, – пожаловался Сытов.
– Просто ты никогда так не напивался, – Лика начала загибать пальцы, – никогда не проводил бессонные ночи, и тебе никогда так часто не били морду.
– А я что, провёл бессонную ночь?
– Мне ты утром сказал, что до рассвета катался по ночному городу.
– Я не помню ночной город, – пожаловался Сытов.
– А кто тебе в глаз дал, помнишь? – с надеждой спросила Лика.
– Помню. Но не скажу.
Лика дёрнула красивыми плечами, взлохматила рыжую стрижечку и пересела к комоду, на котором красовалось роскошное, огромное новое зеркало.
– Тогда я не скажу тебе то, что узнала про красное платье и шляпу.
– А ты узнала? – Сытов снова вскочил, и снова кулем упал на кровать.