Моя строптивая леди
Шрифт:
— Что, замечание о всемогуществе Маллоренов в конце концов запало вам в душу? — Легкая улыбка коснулась губ маркиза. — Увы, я не наделен сверхъестественными способностями. Залог всех великих свершений — умение пользоваться моментом. В самом деле, я надеялся толкнуть вашего отца на опрометчивые шаги, но не на безумие, не на кровопролитие. Мне очень жаль, что до такого дошло.
— А мне — нисколько! — пылко заверила Честити и с вызовом встретила шокированные взгляды. — Жаль Форта, но отцу поделом, и не из-за того, как он обходился с мной. Напрасно, Родгар, вы вините себя
— Что ж, я рад, что вы это понимаете, — пожал плечами маркиз. — Сожжение письма я, конечно, предвидел, и устроил это именно затем, чтобы выбить Уолгрейва из колеи, перетасовать карты по-своему.
— Вы предвидели и смерть Генри Вернема? — поинтересовалась Верити.
— Этот алчный дурень сам навлек на себя погибель. Надо сказать, именно в тот момент, когда граф застрелил Генри, я убедился в его безумии.
— Иное дело — Форт, — заметила Честити. — Он болезненно переживает то, что было вынужденным шагом.
— Именно вынужденным, — поддержал Син. — Графа нужно было остановить, и только у Форта был шанс это сделать.
— Как среди гостей оказалась королева-мать? Вы послали ей приглашение, милорд?
— Да.
— Зачем?
— Присутствие августейших особ было существенной деталью моего плана, и потом я надеялся использовать взаимную неприязнь Уолгрейва и леди Августы. Разумеется, я никак не думал, что дело примет столь опасный оборот, я всего лишь ожидал поддержки со стороны королевы-матери.
— Просветите нас и насчет Нериссы Трелин. Как вы сумели добиться ее расположения?
— Вопрос не ко мне, а к Брайту.
— Охотно отвечу, — сказал тот с кривой усмешкой. — Я завлек Нериссу в зимний сад и позволил ей соблазнить себя. Потом, как и было задумано, вы все собрались в оранжерее. Мы оказались в ловушке. Нерисса ужасно испугалась, что нас обнаружат, потому что Трелин, этот болван, ревнует ее именно ко мне. Мы сидели тихо и исправно подслушивали, но потом оказалось, что у Нериссы и в мыслях нет обелить имя Честити. Наоборот, она давилась от смеха, словно перед ней разыграли пошлый водевиль. Пришлось сунуть ей под нос письмо. Думаю, теперь она от всех от нас не в восторге.
— Как и ее госпожа, — добавила Верити.
— Да, но обе они в высшей степени благоразумные дамы, — успокоил Родгар. — Леди Августе не нравится, когда ее впутывают в интригу, сплетенную кем-то другим, но она чувствует себя обязанной — ведь я набросил на ее эскападу покрывало некоторого добронравия. Она будет молчать. — Он с усмешкой оглядел Сина. — Помнится, ты клялся, что не будешь настаивать на браке, если я сумею восстановить репутацию леди Честити. Я это сделал, но, боюсь, ценой твоего брака, так что придется тебе идти под венец.
— Милорд, он уже отрезал себе путь к отступлению, — сказала Честити, играя кольцами.
— Этот романтический жест мог
— В будущем, милорд, я надеюсь быть недосягаем для ваших планов, — сказал тот беззлобно.
— Какая черная неблагодарность! — тем же тоном ответил маркиз.
Некоторое время спустя Син и Честити оказались единственными, кто бодрствовал в громадном безмолвном особняке. Обитатели и гости Родгар-Эбби отдыхали после тяжкого потрясения. Поскольку свободных комнат не осталось, Честити пришлось разделить с Сином его постель, и теперь они лежали в крепком, но целомудренном объятии.
— Никаких вольностей до первой брачной ночи? — поддразнила Честити.
— Никаких! — заверил Син.
— Через два дня? Так скоро?
— Если твой брат не передумает.
— С чего бы ему передумать?
— Уэры снова не в ладах с Маллоренами, — сухо ответил Син. — Форт винит во всем Родгара, как будто это Родгар нажал на курок.
— Но ведь маркиз не мог предвидеть, что отцу вздумается целить в королеву-мать!
— Форт уверяет, что Родгар намеренно не выстрелил в графа и не позволил Бренду, хотя у обоих были взведенные пистолеты. Он считает, что это был ловкий ход, чтобы сделать его отцеубийцей.
— А ведь в самом деле… я заметила, что Родгар удержал руку Бренда, когда тот понял пистолет…
— Я тоже заметил, — сказал Син, и Честити поняла, что это не дает ему покоя. — Возможно, Родгар предвидел последствия: Маллоренов могли обвинить в убийстве из мести, а Форт лишь поступил по совести.
— Горе бедняге Форту! — Девушка содрогнулась. — Родгар мне в общем-то нравится, но иногда у меня от него мурашки по коже.
— Горе нам всем! У меня нет ни малейшего желания продлевать эту драму. Если эти двое и дальше будут скалить друг на друга зубы, я постараюсь как можно скорее уехать отсюда. Надеюсь, тебе понравится в Новой Шотландии. Ее еще называют Акадией.
— Уверена, что понравится. Я охотно переименовала бы ее в Аркадию. — Честити потянулась к Сину для поцелуя. — Это будет наш личный рай, твой и мой.
— Рай? — Он охотно поцеловал ее, но потом покачал головой. — Кажется, я внушил тебе ложное представление о тех местах. Они прекрасны, но совершенно не обжиты. Жизнь там сурова.
— Мы будем там вместе, — просто сказала девушка.
Новый поцелуй был опасно долгим, однако Син нашел в себе силы оторваться от нее и отодвинуться на другую половину постели.
— И не смей приближаться! После всех этих титанических усилий я не желаю снова поставить под угрозу твою драгоценную репутацию.
— Или свою, — засмеялась Честити. — Но если это случится, я охотно дам согласие прикрыть твой позор браком!
Глава 22
Венчание, хоть и спешное, стало событием внушительным. После трагических событий на балу немало гостей остались в Родгар-Эбби ждать, чем все кончится. Еще больше было приглашенных — всех, кто хоть что-нибудь значил в высшем свете.