Моя война(Документальная повесть)

Бочкарев Михаил Александрович

Дым от горящего катера застилал часть горизонта и затруднял наблюдение за воздухом, чем незамедлительно воспользовались вражеские самолеты, которые под прикрытием дыма напали на катера. Над головами просвистели снаряды и пули, но на этот раз они прошли мимо и никого не задели.

Убедившись в невозможности спасти наполовину сгоревший и полузатопленный катер, капитан-лейтенант Раскин запросил у командования разрешение на его затопление. «Добро» вскоре было получено. После того, как с катера были сняты остававшиеся на нем моряки, он был расстрелян и через некоторое время затонул с развевающимся на корме Военно-морским флагом.

Потерю МО-121, двенадцати человек его экипажа тяжело

переживали все катерники. 17 членов экипажа получили ранения различной тяжести. Конечно, можно высказывать сомнения в целесообразности отправки одиночного катера в полярный день без воздушного прикрытия на выполнение далеко не безопасного задания. Можно также выискивать ошибки в действиях командира катера, не сумевшего уклониться от атаки вражеских самолетов и не добившегося надежного наблюдения за воздухом при наличии большой и низкой облачности. Но в любом случае печальный исход этого боя должен был послужить уроком для последующих действий. Однако, к сожалению, должных выводов сделано не было. Мы не видели вины личного состава катера, который, не щадя своей жизни, проявил мужество и отвагу в борьбе за его живучесть.

Тяжелая утрата

Еще более трагически закончился поход катеров МО-111 и МО-123 в Мотовском заливе 21 июля 1943 года.

В тот день «морской охотник»-111 возвратился в базу после выполнения очередного боевого задания. Моряки приводили катер в порядок после похода, а часть экипажа занималась хозяйственными делами на плавбазе «Ветер» и в береговых складах. Стоял пасмурный день, небо почти полностью покрылось низкой облачностью. Штормило, но в бухте, закрытой сопками, было тихо.

Внезапно с мостика плавбазы прозвучала команда о немедленном выходе катера на новое боевое задание. Со всех сторон побежали краснофлотцы и старшины. На ходу надевая реглан, прибежал командир катера старший лейтенант Виктор Рябухин.

Заревели моторы. А с мостика плавбазы торопил с выходом начальник штаба дивизиона капитан 3 ранга С. Зюзин.

Никто, кроме командира, не знал, куда и зачем мы идем. Полностью собрать команду катера не удалось, вышли без командиров отделений рулевых и комендоров.

При выходе из Кольского залива командир сказал, что идем в Мотовский залив, и я проложил туда курс. На Кильдинском плесе к нам присоединился МО-123 под командованием лейтенанта Михаила Данилова, который до этого вместе с другими катерами производил там поиск подводных лодок. Дул сильный северо-западный ветер, поднявший крутую встречную волну, вся палуба окатывалась водой, заливало и ходовой мостик. Волнение моря достигло пяти баллов, командир был вынужден убавить ход, но катер продолжало заливать и бросать, как щепку.

При подходе к Мотовскому заливу объявили боевую тревогу, боевые расчеты заняли свои места на боевых постах. Рулевой краснофлотец Евгений Лаптев убежал к носовому орудию, где он был расписан по боевой тревоге. На руль встал помощник командира катера старший лейтенант Александр Раков.

Наконец с нескрываемой досадой командир рассказал, чем вызван внезапный выход в море двух катеров. Недалеко от губы Эйна, на южном берегу полуострова Рыбачий, группа краснофлотцев местного гарнизона собирала выброшенные на берег бревна, необходимые для хозяйственных нужд. Собранные бревна они сколачивали в плот, чтобы шлюпкой отбуксировать в Эйну. Ветром плот с двумя бойцами оторвало от берега и начало быстро относить в море. Двое других красноармейцев на шлюпке догнали плот и сняли с него своих товарищей, но за это время их еще дальше отнесло, от берега. Четверка бойцов старалась выгрести к берегу, но преодолеть сильный встречный ветер и огромную волну не смогла. Гребцы выбились из сил, их понесло к южному

берегу Мотовского залива, занятому противником. Для их спасения и были посланы два «морских охотника». Так обыкновенная небрежность, недопустимая в боевой обстановке, поставила в трудное положение и виновников, и их спасателей.

Катера подошли к середине Мотовского залива, приблизились к вражескому берегу, но шлюпки нигде не было видно. Сумела ли она выбраться к своему берегу или попала к врагу? На радиозапрос о месте шлюпки берег ответил молчанием. Командир катера решил пойти в губу Эйна, чтобы уточнить там обстановку и свои дальнейшие действия. Снова запросили берег о местонахождении шлюпки, но ответа не последовало. Несомненно, противник уже давно наблюдал за действиями катеров, но настораживало длительное отсутствие какой-либо реакции с его стороны: молчат береговые батареи, не появляются самолеты. У многих на катерах появилась надежда, что поход закончится благополучно.

Тем временем ветер не стихал. Моряки на верхней палубе промокли насквозь, но продолжали внимательно вести наблюдение за воздухом и горизонтом. И вскоре нашему спокойствию пришел конец. Зоркий сигнальщик Филипп Бойко обнаружил в разрыве облаков восемь самолетов «Фокке-Вульф-190», которые летели над южным берегом Мотовского залива. Через несколько минут они повернули в нашу сторону и, снижаясь, устремились в атаку на катера. Начался жестокий бой, продолжавшийся пятьдесят пять минут.

Самолеты с ходу, на небольшой высоте сбросили бомбы и обстреляли катера из пушек и пулеметов. Оба катера дружно открыли огонь, но при большой качке он не был эффективным. Старший лейтенант Раков, стоявший на руле, не ожидал приказаний командира, искусно уклонялся от сброшенных бомб и огненных трасс снарядов и пуль. Первая атака немцев была безуспешной, но вслед за ней последовали вторая, третья… Во время одной из атак бомба попала в моторное отделение катера МО-123 и взорвалась, катер разломился и мгновенно затонул. Из всей команды чудом спасся только комендор краснофлотец Иван Павленко.

Теперь все самолеты набросились на МО-111, который отчаянно отбивался огнем и маневром. Одна из бомб взорвалась возле борта, катер подбросило на волну, но он остался невредимым. В ходовой мостик, в рубку и корпус попало несколько снарядов и множество пуль. Получили ранение старший лейтенант Раков и сигнальщик краснофлотец Бойко, но они остались на посту. В штурманской рубке загорелся стол с навигационными картами, которые пришлось выбросить в море, а возникший в рубке пожар вместе со мной потушил командир отделения радистов старшина 1 статьи Николай Сизов. Тяжело ранило в грудь пулеметчика старшину 1 статьи Николая Кочевенко, но он не покинул поста, пока очередная пуля не сразила его насмерть.

На какое-то время вся артиллерия катера замолкла. Пулеметчик Кочевенко был убит, в правом пулемете боцмана мичмана Виктора Метелева перекосило пулеметную ленту, пушку краснофлотца Дмитрия Чугунова заклинило, на кормовом орудии произошла осечка. А в это время очередной налет, снова разрывы бомб и снарядов. Но тут, словно по команде, заговорили оба орудия и оба пулемета. В носовую пушку попал снаряд и взорвался, от осколков погиб краснофлотец Евгений Лаптев, были ранены краснофлотцы Лебедев и Кузнецов. Чугунов был тяжело ранен в руку и обе ноги. Но никто из раненых не вышел из строя. Чугунов продолжал руководить орудийным расчетом, Лебедев, прижав разбитую кисть правой руки, заряжал пушку левой, раненный в голову Кузнецов наводил пушку на цель. У кормового орудия были ранены краснофлотцы Алексей Иванов и Виктор Васильев. От зажигательного снаряда на корме загорелся ящик со снарядами, который тут же выбросил за борт краснофлотец Николай Яценко.