Мозаика странной войны

Радутный Радий

– Да, так вот, о гравитации! Наша наука развивается намного быстрее вашей! Мы не бес­по­коимся о жертвах в ходе экспериментов, мы проверяем наше оружие на реальных про­тив­ни­ках, а не на безмозглых клонах – и в результате наши штурмовики уже несколько раз на­чис­то выжигали ваши миры! Да, мы получаем удовольствие от войны и убийств – но мы служим се­бе, а не каким-то вымышленным гуманистическим целям. Мы живем для того, чтобы жить – а не слушать проповеди.

Ангел снова исчез, Теневик стремительно метнулся к окну – но все же с большим тру­дом уклонился

от падающего с потолка меча.

– Если мы и слушаем проповеди – то только для того, чтобы жить еще лучше! – немед­лен­но отозвался Светоносец. – Мы приемлем любую мудрость, если она ведет к улучшению.

– В том числе и "возлюби врага своего!", так? – Теневик сгруппировался и будто вы­стре­лил собой в сторону Ангела, промахнулся, пробил стену и снова гравитационным ударом раз­мазал по полу оказавшихся за ней невольных свидетелей.

– Именно так! – вдохновенно воскликнул Ангел. – Человеческая жизнь бесценна, и обо­рвать ее никто не вправе. Даже своей жизни человек не хозяин, и у нас делают все, чтобы…

– То-то матери покоренных вами миров с детства калечат своих детей, – перебил его Де­мон, – лишь бы они не попали в ваше рабство. Рабство пожизненное, бесконечное, из кото­ро­го нельзя сбежать даже покончив жизнь самоубийством – потому что незадачливого беглеца вер­нут, даже если тело его сгорит в крематории!

– У нас не хватает машин, – Светоносец заметно смутился. – Поэтому пока мы исполь­зу­ем труд людей. Но вам ли судить об этом, убийцы! В некоторых ваших мирах коренное насе­ле­ние вообще уничтожено, ведь так?

– Именно так! – злорадно усмехнулся Демон. – Вместе с вашими эмиссарами, ведь так?

– Ради десятка врагов уничтожить миллиарды – это нормально?

– Абсолютно! Лучше ошибиться с сотней невинных, чем упустить одного виновного. А на­счет любви к врагам своим – так любить врагов своих и творить добро тем, кто ненавидит и ис­пользует тебя – не есть ли это презренная философия спаниеля, который перекатывается на спи­ну, когда его пнут? Напротив, ненавидь врагов своих всем сердцем, и, если кто-то дал тебе по­щечину, СОКРУШИ обидчика своего в прах! Сокруши все лицо его, ибо са­мо­сохранение есть высший закон! Подставляющий же другую щеку, есть трусливый пес! Удар за удар, ярость за ярость, смерть за смерть – и все это с извлечением обильной выгоды! Глаз за глаз, зуб за зуб – и стократно!

Стань Ужасом для противника своего и, идя путем своим, он обретет достаточно опыта, над коим следует поразмыслить. Этим заставишь ты уважать себя во всех проявлениях жизни и дух твой – бессмертный дух твой - будет жить не в неосязаемом раю, а в мозгах и сухожилиях тех, чьего уважения ты добился.

– Не уважение это, – разъярился Ангел, – но страх и презрение, и ожидание удобного мо­мента, чтобы уничтожить обидчика своего! Не лучше ли, если служащий тебе служит из ве­ры в тебя и любви, и в случае надобности готов отдать за тебя жизнь и тело свое, заслужив тем са­мым право на бессмертие в веках на нашем Небе!

Схватка незаметно перемещалась ближе к пролому в стене, за которым все еще рас­те­рян­но висела неизвестной марки машина.

– Жизнь есть величайшая милость, смеpть – величайшая немилость. И посему надо пpо­жить большую часть жизни – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! Hет ни небес в сиянии славном, ни ада, где жа­pятся гpешники. Здесь и сейчас день наших вечных мук! Здесь и сейчас наш день наслаж­де­ния! Здесь и сейчас наш шанс! Выбеpи же этот день, этот час, ибо нет тебе иного спасителя, кро­ме тебя самого!

– А если слаб человек телом и духом, и нет у него иной надежды, как на милость силь­но­го, и нет иного способа получить эту милость, служа ему любовью и верой?

– Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира. Пpокляты слабые, ибо на­следство им – ярмо! Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Пpо­кляты немощные и да стерты будут с лица земли! Благословенны смелые и да пребудут они влас­телинами мира. Пpокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными ко­пытами! Благословенны победители, ибо победа – основа права. Пpокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек! Благословенна железная рука и пусть непокорные бегут от нее. Про­кляты слабые духом и да будут оплеваны они!

С последней фразой Демон вдруг ударил врага не мечом – а ногой, прямо в грудь, Ангел ах­нул и, потеряв равновесие, вывалился наружу. Победно взрычав, Демон выпрыгнул следом, яв­но включив свой гравитатор на притяжение. За окном глухо ухнуло, и с потолка обрушилась под ноги Пилоту чудом уцелевшая люстра.

Эпизод 37.

Пилот встряхнул головой, вполголоса выругался и перевел взгляд на Младшего.

– Ты как там?

– Нормально, – довольно спокойно ответил тот, вытирая, однако холодный пот со лба. – А как она?

Пилот слегка приподнялся и взглянул на все еще прикрытую его телом женщину. Та при­шла в себя, но афишировать это явно не спешила.

– В порядке, – буркнул он.

С улицы донеслось чье-то "Стой! Прекратить!", затем пронзительный свист и крик, ско­рее даже визг боли, смерти и ужаса. Пилот поморщился.

– Эй, Младший!

– Да?

– Пока они там сильно заняты – надо сваливать.

– Почему я должен тебе верить? – настороженно проворчал собеседник.

Ответ пришел с другой стороны.

Что-то глухо грохнуло со стороны входной двери, кованые ботинки прогрохотали по мно­гострадальному паркету, несколько человек в камуфляже ворвались в комнату и в мгно­ве­ние ока все участники событий оказались прижатыми к полу.

– Эй, Младший! В твои планы входит знакомство со здешними спецслужбами?

Этой репликой Пилот заработал несильный тычок прикладом.

– Нет, а что? Есть другие предложения?

Судя по возгласу, что-то подобное получил и Младший.

– Ну тогда…

Договорить Пилот не успел, поскольку автоматчик, обиженный столь явным иг­но­ри­ро­ва­нием, снова пустил в ход приклад – уже сильнее. Пилот ударился носом в пол.