Мозаика
Шрифт:
Когда они подошли к дому, порывы ветра прекратились. Она поправила куртку Сэма и прикрыла пистолет.
Сэм шагал рядом. У него была нескладная походка долговязого человека. Чувствовалось, что он всегда начеку. Эта черта в нем ей нравилась. Слепой она бы упустила многое из того, что привлекало в нем.
Пока она размышляла над тем, насколько все стало теперь иным, глаза сосредоточились на тенях рядом с домом, глубоких, непроницаемо черных.
Здание и темная стоянка напомнили ей дорожку рядом с особняком Брайса, где в тени плюща, обвивавшего стену сада, скрывалась Майя Стерн. Почему она тогда
Почему она вдруг подумала об этом?
Она сразу же сосредоточилась на внутреннем зрении. На своих рецепторах. На запахе, текстуре и слухе...
Ее казалось, что кровеносные сосуды расширяются под напором информации об окружающей обстановке. Она ощутила вспышку радости, уверенности и... информация лавиной обрушилась на ее мозг, но в ней, казалось, не было ничего важного, кроме...
Легкая волна тепла коснулась ее щек. Подобно перископу лицо попыталось найти ее источник. Они находились менее чем в трех метрах от входа в здание. Люди способны улавливать колебания температуры всего в две десятые градуса, а ее органы альтернативного зрения обычно начинали действовать более чем с трех метров и...
Проприоцепторы посылали сигнал тревоги...
Это было тепло тел двух людей, но так низко на земле, что она...
Она застыла в полутора метрах от здания и схватила Килайна за руку. Он повернулся с вопросительным видом.
Прежде чем он раскрыл рот, она тихо прошептала, стараясь сохранять спокойствие:
— В вашем здании есть ступеньки, ведущие в подвал?
— Да. Там слева.
— Там внизу кто-то ждет...
Сэм не медлил ни секунды. Движением руки он толкнул ее на землю и прикрыл ее собой в тот момент, когда две тени поднялись от основания дома и бросились к ним.
29
— Килайн!
Голос Джулии снизу прозвучал сдавленно и сердито. Его сердце колотилось напротив ее груди, и она ощутила разливающееся по телу тепло, которое не имело ничего общего с раздражением по поводу нерыцарского обращения.
Он ничего не ответил. Его лицо застыло. Почти мгновенно произошло два события — он выхватил свой браунинг у нее из руки, и пули чиркнули рядом, взметнув осколки асфальта и почвы.
Мужской голос приказал:
— Килайн! Не шевелись и оставайся на месте. Мы...
Сэм быстро откатился в сторону, прицелился и выстрелил. Один раз. Два. По выстрелу на каждого нападавшего, потому что у него не было бы другого шанса.
Две тени застыли на месте, словно пригвожденные к стене. Почти как в замедленной съемке они взлетели вверх и назад в гротескной пародии на пловцов, стартующих в заплыве на спине. Только эти прыжки вышли вялыми, и две тени рухнули на газон, как сломанные куклы.
Сэм вскочил на ноги, часто и неглубоко дыша. Он расставил ноги, выставил браунинг, держа его обеими руками в направлении двух неподвижных фигур на темном асфальте. Он чувствовал дрожь от выброса адреналина. Его рефлексы не подвели. Он ощущал что-то вроде торжества.
Джулия наблюдала за всем этим с земли. Пистолет в вытянутых руках
Затем его плечи несколько расслабились. Он осторожно двинулся к упавшим. Крался, как зверь в тундре, и Джулию поразило, что это был тот же самый человек, который обрабатывал и перевязывал ей руки, который набросил свою куртку ей на плечи, чтобы она могла согреться.
Когда Сэм шел к вооруженным врагам, он вспомнил, как когда-то гордился мгновенной реакцией. Как он радовался своим исключительным способностям в карате и умению владеть оружием. Но все это умерло вместе с Ирини. Когда он столкнулся с Майей Стерн на Семидесятой улице, он действовал медленно, неуверенно и позволил ей перехитрить и переиграть себя.
Но теперь стало очевидно, что старые рефлексы и результаты тренировок никуда не исчезли. Он знал, что сражается против Майи Стерн. Она вполне могла быть одной из нападавших, а это означало, что лишь доли секунды решали, кому следует умереть, и он совсем не хотел, чтобы это была Джулия Остриан или он сам.
Тогда почему эти двое промазали? Почему они медлили?
Он присел около них. Они были одинаково одеты в черные облегающие джинсы, черные свитеры-водолазки и в черные куртки из легчайшего сохраняющего тепло материала, которые не сковывают движения и делают человека незаметным. Сэм узнал одного из них, бывшего наемного убийцу Компании.
У него было широкое лицо и славянский нос, черная щетина покрывала щеки.
Ночной холод пробрал Сэма, пока он сидел на корточках рядом с киллерами, но ему было не до этого. На черном свитере того, кого узнал Сэм, была зияющая рана. Этот человек был в Берлине в те годы и тоже работал против Штази. Теперь Сэм не наблюдал ни движения мускула, ни слабого биения артерии. Все-таки Компания учила своих убийц со знанием дела симулировать смерть.
Одной рукой Сэм прижал ствол пистолета к носу этого типа, а другой проверил его сонную артерию.
— Он жив? — спросила Джулия, стоя над ним.
Металлический запах свежей крови вернул ее мысли в Лондон и в такси со страдающей матерью. Сердце, казалось, было готово застрять в горле, но она отогнала жуткие воспоминания. Вместо этого она стала рассматривать лежащих на земле людей и с беспокойством бросала взгляд вверх, где в окнах многоквартирного дома стал зажигаться свет.
— Возвращаемся в машину! — Сэм не ощутил пульса. — Он мертв.
Он перешел к другому. Как и у первого, у него была большая рана над сердцем. Его темные глаза безжизненно уставились в небо. На левой щеке был длинный ножевой шрам.
— Как насчет этого?
Под застегнутыми на молнию полами куртки Джулия спрятала пистолет первого убийцы. Оружие лежало на земле, и она подобрала его, когда Килайн отошел. Ствол был еще горячий от вырвавшихся из него пуль.
Сэм проворчал:
— Этот тоже убит. Я еще неплохо стреляю.
В его голосе прозвучала нотка горечи. Он десять лет пытался забыть Берлин, Ирини и оперативную работу. Ему надоела смерть. Больше всего ему не хотелось быть машиной для убийств. Он...
— Вы даже не дали им шанса. — В голосе Джулии прозвучало осуждение.