Мщение или любовь?
Шрифт:
– Ну и? – высокомерно осведомилась Анна тем же тоном, который использовала ее мать со слугами других господ, осмеливавшимися косо смотреть на семейство Ростовых. До того дня, как ей исполнилось восемнадцать, и отец стал вести дела с Виктором и перевез всю семью в Нью-Йорк, неуверенность в завтрашнем дне и оскорбления были их постоянными спутниками.
А потом свою власть над ними приобрел Виктор. Именно поэтому она не позволит себе стать зависимой от кого бы то ни было. Уж лучше быть нищей, но свободной.
Правда, сейчас Анна была в этом не так
Никос по-прежнему молчал.
У Анны онемели руки: Миша весил немало.
– Что ты хочешь? – раздраженно спросила она.
Вместо ответа Никос, как был в элегантных светлых брюках, опустился на не совсем безупречно чистые плитки внутреннего двора.
– Научи меня быть отцом, – неожиданно сказал он, глядя на нее снизу вверх.
– Что ты имеешь в виду? – Ее раздражение как рукой сняло.
Он перевел взгляд на сына.
– У меня не было отца, поэтому мне неведомы родительские чувства. Я боюсь держать своего сына на руках, боюсь причинить ему боль. Мне нужна твоя помощь, Анна. Ты ведь не откажешь в моей просьбе? Ради Майкла?
Анна совсем растерялась и беспомощно молчала. Его слова разрушили укрепления, которые она возвела, чтобы защитить себя от нового разочарования. Но ведь сейчас речь идет не о ней, а об их сыне! Анна посмотрела в ясные глазки Миши, так похожие на глаза Никоса. Она не эксперт в вопросах воспитания, но твердо знает, что нужно малышу. И больше всего ее сыну нужен отец.
– Думаю, мы можем попробовать, – нерешительно кивнула Анна.
– То есть ты согласна?
– Когда ты хочешь начать? – задала она встречный вопрос.
– Сейчас.
– Тогда иди и надень плавки. Мы еще не закончили купаться.
– Это слишком долго. – Никос поднялся и, не обращая внимания на ее испуганный взгляд, снял с себя рубашку и туфли.
– Никос, не валяй дурака, – дрожащим голосом попросила Анна.
– Разве я когда-нибудь этим занимался?
Он с разбегу прыгнул в бассейн, подняв тучу брызг. Анна отвернулась, заслоняя от них Мишу. Когда она повернулась, Никос был в другой части бассейна. Дорогие итальянские брюки, скорее всего, пострадали от воды, но Никоса, очевидно, это ничуть не заботило.
Он смеялся.
Анна вздрогнула. Как давно она не слышала его смеха, громкого, идущего от всего сердца, заразительного и игристого, как хорошее вино! Она и влюбилась-то сначала в его смех, а уж затем в него…
Сделав несколько гребков, Никос достиг мелководья, где стояла Анна, и теперь шел ей навстречу. Капли воды, стекающие с волос на плечи, блестели в лучах солнца, образуя вокруг его мускулистого тела светящийся ореол.
Анна сглотнула, решив про себя, что, если греческие боги и существовали, они должны были быть похожими на Никоса Ставракиса.
Он остановился рядом и ласково коснулся головки сына.
– Ты покажешь мне, как я должен его держать?
Анна осторожно положила ребенка на руки Никоса и заставила его прижать Мишу к груди.
– Привет, сын, – глядя
Он опустил малыша в воду, поддерживая его на плаву, и засмеялся вместе с ним, когда Миша радостно забил ручками, поднимая брызги.
– Кажется, Майклу нравится купаться, – обратился он к Анне с улыбкой и, нагнувшись к сыну, прошептал так тихо, что ей пришлось напрячь слух, чтобы услышать: – Помни, что бы ни случилось, я всегда рядом.
Ее сердце забилось где-то в горле. Когда ей казалось, что она в опасности, это было заблуждением. Вот сейчас она в опасности, и гораздо большей, чем могла себе представить. Глядя на мальчика и мужчину, которых любила больше жизни, Анна ощутила болезненный укол.
Что бы Никос ни говорил, он прекрасный отец и ему не нужно учиться. Достаточно взглянуть на его лицо, на его руки, бережно поддерживающие сына.
Отец, о котором мог бы мечтать любой ребенок.
Наблюдая за Никосом, играющим с сыном, Анна вспомнила, как он вел себя с ней вчера, и в ее голове зазвучал тревожный звоночек. Разве мог Никос так измениться всего лишь за одну ночь? Что он задумал?
Никос нагнулся над Мишей, показал на нее глазами и что-то тихо сказал малышу, чем вызвал еще более энергичную работу ручек и счастливый смех.
Совсем как настоящая семья. Подумав об этом, Анна побледнела. Настоящая, счастливая семья…
– Его пора кормить, – приглушенно сказала она, язык повиновался ей с трудом.
– Кутать подано, – пошутил Никос, передавая ей ребенка.
Вытирая сына, Анна не удержалась и произнесла:
– Брюки испорчены.
– Что брюки! – улыбнулся он. – Я давно так не радовался. Наверное, с детства. Разве можно сравнить какие-то брюки и то, что я испытываю сейчас!
Никогда еще Анна не видела его таким довольным и расслабленным. Почувствовав, что снова сдает позиции, Анна нахмурилась и решила вернуть Никоса с небес на землю.
– Так как я была в купальнике и ничего не чувствую, думаю, все дело в брюках, – заметила она. – Как ты считаешь, я смогу надеяться на свою порцию радости, если в следующий раз залезу в бассейн в лыжном костюме?
– Лучше не надо, – с ленцой протянул Никос. – Мне больше нравится, когда ты в бикини.
С его горящим взглядом не могли сравниться уже обжигающие лучи солнца. Анна слегка покраснела, а Никос отвернулся и посмотрел на дом.
– Пойду, переоденусь. Когда Майкл уснет, жду тебя в кабинете. У меня есть к тебе предложение.
Еще одно предложение? – растерянно думала Анна, неся ребенка в детскую. Поведение Никоса сбивало с толку, и она колебалась. Что он задумал? От Никоса можно ожидать чего угодно и когда угодно.
Когда Анна зашла в его кабинет, он улыбнулся и кивнул на поднос с едой…
– Я велел принести ланч. Ты проголодалась?
– Спасибо, – ничего не понимая, поблагодарила она.
– Пока ты ешь, мне нужно кое-что закончить, – уткнувшись в лэптоп, сказал Никос.