Мстислав

Тумасов Борис Евгеньевич

–  Ах, ах!
– заахали сенные боярыни и даже одевать княгиню перестали.

Ирина прищурилась, спросила строго:

–  Чего плетёшь несусветное?

–  Ох, верно, княгиня-голубушка, - всплеснула ладошками Хелга.
– Ярл Эдмунд сам мне о том поведал ещё вчерашнего вечера, да я те не сказала, час поздний был. А ноне сама видала, как они к дракару отправились. Коли не веришь, сходи погляди своими очами.

–  Не сказывал ли Эдмунд, куда надумал увести свевов?
– перебила её Ирина.

–  В Полоцк, княгиня-голубушка, к князю Брячеславу!

–  Беги к князю Ярославу, скажи обо всём да передай, что я задержу Эдмунда, коли поспею!
– уже вслед Хелге прокричала Ирина.

Накинув на голову лёгкий платок, Ирина заторопилась на пристань. Шла, не замечая никого, на поклон воротних гридней не ответила.

На берегу малолюдно. Ярла Эдмунда разглядела издалека. Он стоял на сходнях у готового к отплытию дракара, одетый по-походному. Под плащом блеснуло нагрудное зерцало-броня, на голове рогатый шлем на самые глаза опущен. Завидев княгиню, пошёл навстречу.

–  О, госпожа моя, я знал, что ты придёшь выслушать меня!
– заговорил он по-свейски.

–  Ярл Эдмунд, - ответила Ирина на родном языке, - зачем уводишь викингов, к чему подбил ты этих свевов на измену князю Ярославу?
– Она указала рукой на дракар.
– Либо запамятовал, как целовал меч на верность?

–  Госпожа, меч целовал я, то так, но тому минуло не одно лето, и срок истёк. Ныне же уходим мы в Полоцк. Зовёт нас к себе князь Брячеслав. Ярослав на гривны скуп, полоцкий же князь щедро одарит нас!

–  Но погоди, - резко возразила Ирина, - почему молчал ты о своих бедах, почему не говорил о них князю Ярославу ране? Может, он заключит с тобой иную ряду… [118]

–  Поздно, госпожа моя, - недобро рассмеялся ярл.

–  Так если Брячеслав с Киевом вражду затеет, ты за него с викингами своими станешь?

–  Я воин, госпожа!
– гордо ответил Эдмунд.

Каем глаза Ирина заметила спускавшихся к берегу вооружённых гридней. Эдмунд тоже увидел их, вскрикнул гневно:

118

Ряда (ряд) - договор.

–  О, коварная госпожа моя, ты с умыслом держала меня, пока не явятся Ярославовы воины, чтобы перебить нас? Так нет же!

Подхватив Ирину и прикрываясь ею от стрел как щитом, он попятился к сходням.

До Ирины донёсся голос бежавшего к берегу воеводы Будого:

–  Не стреляйте, княгиню пронзите!

Гридни враз опустили луки. А на дракаре уже подняли паруса, ударили по воде длинные весла.

У края чалок гридни остановились. У ног Днепр сваи омывает, плещет на помост. Меж пристанью и дракаром водяное поле на глазах ширится.

Воевода Будый приложил ладони ко рту трубой, разразился бранью:

–  Ярл Эдмунд, пёс шелудивый, ты Ярославово ел, пил, а ныне, лыцарство позабыв, княгиню бесчестью предашь!

С дракара пустили стрелу. Она тонко тенькнула над головами, вонзилась в бревенчатую стену мытной избы. Гридни щитами прикрылись. Кто-то предупреждающе выкрикнул:

–  Ярослав идёт!

Все разом обернулись. Князь шёл торопливо, почти бежал, припадая на больную ногу. Шёлковая рубаха не подпоясана, волосы без головного ремешка рассыпались. Следом едва поспевал ярл Якун. Растолкав гридней, Ярослав подскочил к воеводе, гневно ухватил его за плечи:

–  Не уберёг, не уберёг княгиню, боярин!

И, оттолкнув воеводу, нашумел на оторопелых гридней:

–  Почто стоите? Вдогон!

Гридни кинулись отвязывать ремни, накладывать сходни. Тут ярл Якун вмешался:

–  Князь, догнать немудрено, да опасаюсь, ярл Эдмунд княгиню в живых не оставит, когда его брать начнут. Эдмунда я знаю, сей ярл на всё способен.

Воевода Будый глядел на Ярослава, ждал, что ответит тот, а князь уже гридней ворочает:

–  Не надобно! Эй, слышите?
– И повернул во дворец.

До ворот шёл молча, сникнув головой. Наконец сказал:

–  Экий Брячеслав! А я-то и не принял всерьёз его паведщика…

Воевода Будый кашлянул. Ярослав поворотил к нему голову:

–  Слышь, боярин, помнишь, как князь полоцкий через своего посла городов у меня просил, а я отказал. Вот он и замыслил сие коварство.
– Криво усмехнулся: - Племянничек-то, племянничек!

Будый заглянул Ярославу в глаза, спросил:

–  Велишь созвать бояр думных?

–  Нет, - покачал головой князь, - ты полки на Полоцк поведёшь. Силой заставим Брячеслава и княгиню воротить, и себя молодшим признать. Да заодно и Эдмунда за бесчестье наказать.

У Смоленской переволоки повстречался воеводе Будому боярин Трифон, староста Словенского конца. На лёгкой ладье, не зная отдыха, гнал он в Киев. Послали его новгородцы к князю Ярославу, слёзно молили найти управу на полоцкого Брячеслава. Словно тать, тайно напал на город, посад разграбил, пожёг и с полоном да добычей ушёл безнаказанно. У посадника же Константина уменья не хватило отпор дать.

Узнав о том, воевода Будый повёл полки наперерез полоцкому князю, а боярин Трифон вниз по Днепру на Киев поплыл.

На исходе седьмых суток настиг воевода князя Брячеслава. Полоцкий князь, кинув обоз и новгородский полон без боя, укрылся за городскими стенами.

Осадили киевляне город и о том князю Ярославу гонца нарядили с вестью…

Покликал киевский князь «боляры своя» на совет. Долго совещались, ругались до хрипоты. Одни кричали: «Полоцк на щит взять!» А для того требовали послать Будому в подмогу воеводу Александра. Иные настаивали: «К чему крови литься! Прирезать Брячеславу землицы, полюбовно спор решить!»