Мститель(сб.)
Шрифт:
Все подняли руки и обещали сохранять на свадьбе мир и согласие. Затем рыцари поехали обратно в лагерь под барабанный бой и звуки труб, стреляя из ружей и бряцая мечами, точно выиграли великую битву. Два раза проскакали они мимо балкона, где, окруженная дамами, стояла Агнес в полном свадебном наряде и смотрела на всадников.
После этого всадники разделились на два отряда — один в честь жениха, другой в честь невесты, — и рыцари помоложе начали во дворе мызы шуточные состязания, сражаясь тупыми пиками и жестяными мечами. Все воины и слуги собрались вокруг участников турнира, шумно выражая свое одобрение тем, кто проявлял наибольшую силу и ловкость, и едко высмеивая побежденных. Громче всего
Агнес, еще наивное дитя, выросла под опекой строгого отца и нежной матери и до сих пор не знала никаких бед и несчастий, кроме тех, что принесла с собой война; ужасы войны были, правда, Агнес хорошо известны, ведь ей было восемнадцать лет — ровно столько, сколько продолжалась великая Ливонская война. Меньше всего Агнес знала свое собственное сердце. Ведь в то время чтение романов не было обычным времяпрепровождением рыцарских дочерей, и для Агнес этот современный легкий и доступный курс сердечной науки был совсем незнаком. Она знала только, что девушки, достигшие примерно двадцатилетнего возраста, выходят замуж по воле родителей; устраивается пышная свадьба, затем молодая чета уезжает в свое поместье, где ведет веселый, беззаботный образ жизни, насколько это позволяет война. Когда молодые живут вместе, так называемая любовь должна прийти сама собой, и это, по мнению Агнес, было вполне естественно: она ведь до сих пор тоже любила всех, с кем жила вместе, — отца, мать, покойного брата, родственников, своих нянек, охотничьих собак отца, белую кошку тети Матильды и всяких птичек. Рисбитер не был красив, не отличался и большим умом, но отец говорил, что юнкер — достойный молодой человек и единственный наследник большого состояния; к тому лее отец, по его словам, у Рисбитера в большом долгу — тот взял в плен его злейшего врага. Во всяком случае, Рисбитер не хуже других женихов, почему же Агнес не выйти за него замуж? Со свадьбой она охотно повременила бы, ей тяжело было расставаться с отцом, но отец уже назначил день свадьбы, а воле отца надо было беспрекословно подчиняться. В делах менее значительных старик Мённикхузен охотно уступал дочери и позволял ее нежной руке управлять его поступками, но в отношении замужества Агнес никогда и в голову не приходило противиться воле отца.
Однако сейчас она вдруг поняла, что в этом случае все же недостаточно одного желания отца, ей захотелось самой во всем разобраться, еще повременить, все взвесить. Она смутно чувствовала, что никогда не сможет полюбить Рисбитера, не будет с ним счастлива; мало того, Агнес убедилась, что жених ей просто противен. Как и все женщины, Агнес в глубине души считала виновным мужчину. Она не разбиралась в действительных причинах, по которым Рисбитер стал ей противен, и дала волю своему чувству, а это чувство говорило: Ханс — лгун, жалкий хвастунишка, лицом он некрасив, телом тщедушен, словом, он не такой, каким должен быть настоящий мужчина. Я никогда не смогу гордиться им, а он никогда не сможет защитить меня.
Я уже не питаю к нему никакого доверия, как же я могу верить его обещаниям сделать меня счастливой?
— Агнес! — послышался за дверью голос отца. Агнес испуганно вскочила, но отозвалась не сразу.
Впервые в ее детской душе заговорил голос упрямства и своеволия. Почему отец хочет выдать ее замуж против ее желания? Странное дело! До сегодняшнего дня ей и
В эту минуту дверь приоткрылась и старый Мённикхузен заглянул в комнату.
— Почему ты так долго не показываешься, Агнес?
Агнес боролась с собой — высказать ли все, что тяготит ее душу, или промолчать и безропотно повиноваться воле отца? Но желание высказаться оказалось сильнее.
— Можно мне поговорить с тобой, отец? — робко спросила Агнес.
— Хо-хо, а когда же тебе это запрещалось? — весело ответил старый Мённикхузен, входя в комнату. — Но что с тобой, дочурка? Ты бледна, лоб у тебя в морщинах, губки искривлены — что это значит? Рассердил тебя кто-нибудь или тебя так волнуют заботы предстоящей супружеской жизни?
Агнес, как бы ища защиты, прижалась к груди отца и, ласкаясь к нему, сказала:
— Я — глупый ребенок и сама не знаю, что со мной. Мысли мои путаются. Дорогой отец, дай мне добрый совет!
— Добрый совет? Что я, старый воин, понимаю в кружевах и лентах? Вряд ли тебе нужен какой-нибудь другой совет.
— Отец, неужели ты всерьез считаешь, что молодой женщине, которая готовится завтра стать супругой, ни в чем другом совета не требуется и что у нее только кружева да ленты на уме? — с некоторой горечью спросила Агнес.
— Ну, тогда, может быть, ты о своем жемчуге и драгоценных камнях…
Отец! — воскликнула Агнес таким голосом, какого Мённикхузену еще не приходилось слышать из ее уст; вместе с тем старый рыцарь с изумлением и испугом заметил, что слезы затуманили ее ясные глаза.
— Этого еще недоставало! — растерянно сказал старик и даже отступил на шаг: он, как настоящий мужчина, боялся женских слез пуще огня. — Тебя, кажется, беспокоит что-то серьезное… Вот тебе раз, уже и слезы льются… Боже мой, что же теперь делать? Подожди, подожди, я сейчас позову женщин…
— Никого не зови! — испуганно сказала Агнес и поспешно вытерла глаза. — Я хочу с тобой поговорить наедине, но мне стыдно, я не знаю, с чего начать.
— Тебе стыдно, ты не знаешь, с чего начать? Лучше я все-таки позову женщин…
— Нет, нет! Я хотела кое о чем тебя спросить. Как ты думаешь… как ты считаешь…
— Ну?
— Думаешь ли ты, что… что юнкер Рисбитер такой же мужчина, как, например, ты?
— Хо-хо! — рассмеялся Мённикхузен. — Смешной вопрос. Не женщина же он!
— Я хотела спросить — такой ли он храбрый, честный, правдивый, добрый…
— Ну, и что еще?
— Одним словом, достоин ли он того, чтобы стать зятем Каспара фон Мённикхузена? — смело закончила Агнес.
— Ого, Агнес! — удивился старый рыцарь. — Я и не знал, что ты так горда. Это правда, наш род старинный и окружен большим почетом; твой родной дядя, мой брат, был епископом и владетельным князем…
— Я не говорю о нашем роде, — перебила его Агнес, — я спросила только, считаешь ли ты Рисбитера достойным тебя?
— Если я сам избрал Рисбитера себе в зятья, то, значит, он достоин этой высокой чести. Или у тебя есть на этот счет какие-нибудь сомнения?
— Я еще не успела узнать его поближе.
— Тем лучше. Совсем нехорошо, если молодая девушка поближе узнает мужчину.
— Даже и в том случае, если этот мужчина должен стать ее мужем?
— Когда они поженятся, у них будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга.
— А если они не подойдут друг другу, тогда что?
— Девочка, девочка! Откуда у тебя эти странные мысли? — воскликнул старый рыцарь, качая головой. — Таких слов я еще ни от одной девушки не слышал. Откуда ты знаешь, что вы не подходите друг другу? Это ведь мое дело — выбрать тебе мужа, и если я наконец его подыскал, то это и значит, что вы отлично подходите друг другу. Не думай, что я не знаю людей.