Мстительница
Шрифт:
Первый заказ они получили от отца Изабеллы — ланч для совета директоров банка. Поскольку каждый из этих джентльменов приходился родственником Изабелле или был другом ее отца и знал ее с младенчества, то Пеппер не могла не отнестись к нему скептически. Она отлично знала, что поговорка «Важно не что ты знаешь, а кого знаешь» совершенно справедлива, поэтому сразу же взялась за работу, тактично предоставив Изабелле огласить меню.
Аластэр Кент остался весьма доволен и даже по секрету сказал жене, что это был лучший ланч за много лет. Единственное, о чем он умолчал, так это о двух поразительно
Еще со времен работы в отеле Пеппер знала, что клиенты с большей готовностью прощают промах красивой девушке, нежели дурнушке, и соответствующим образом подошла к найму официанток.
Правда, Изабелла поначалу запротестовала, заявляя, что они должны сами обслуживать клиентов, однако Пеппер не была обескуражена и вела дело твердой рукой. Ей не хотелось никакой любительщины, а Изабеллу как раз привлекала возможность покрасоваться перед важными господами.
Через полгода у них уже была отличная репутация в Сити, и Аластэр Кент выразил жене удивление по поводу того, как многого сумели добиться две девочки.
Доротея слегка поморщилась. У нее-то не было иллюзий. Без Пеппер ее дочь не продержалась бы и неделю, что уж говорить о месяце! И все равно она с удовольствием прислушивалась, когда ее подруги говорили, что у Изабеллы есть голова на плечах. Дочери нескольких ее подруг занимались тем же, что и Изабелла с Пеппер, и, когда Доротея с Изабеллой отправилась смотреть, как Аластэр играет в поло, ей было приятно с материнской гордостью повествовать об успехах своего дитяти.
Муж фанатично любил поло со времен службы в гвардии, а так как ему хватало денег заниматься столь дорогим видом спорта, он еще был и членом команды, возглавляемой герцогом Рейнкуртским.
Несколько раз родители Изабеллы приглашали Пеппер поглядеть на недоступные обыкновенным англичанам игры, происходившие на особо знаменитых площадках в Харлингеме и в Виндзоре, и она с циничным любопытством глядела на развлечения высшего света. Это был особый мир, строго охраняемый от посторонних, однако Пеппер не сомневалась, что в один прекрасный день эта стена рухнет. Игроков в поло оставалось немного, ибо им требовались большие деньги, а деньги уже редко принадлежали семействам, гордившимся своими родословными.
Изабелла не делала секрета из того, что ей совсем не интересно смотреть на папины игры, и даже просила Пеппер говорить ее матери, что у них много работы, но Пеппер отказывалась. Медленно, очень медленно плела она сеть знакомств, которые должны были пригодиться ей в будущем. И далеко не сразу, но все же ее приняли в закрытом мире Изабеллы.
Но тут все опять переменилось. Причиной были два события. Во-первых, Изабелла влюбилась в юного, но уже бывшего гвардейца. У Джереми Форстера было все, о чем Доротея мечтала для своей дочери, — связи и богатство, очарование и блестящий ум, уютный дом в Лондоне и процветающая папина фирма. Короче говоря, Джереми подходил Изабелле, словно специально для нее сшитая перчатка,
Обе семьи радовались предстоящему браку и не видели смысла в долгой помолвке. Венчание было назначение на Рождество. Естественно, Изабелла удалилась от дел под предлогом полного отсутствия времени.
Обо всем этом она со смехом сказала Пеппер ровно за неделю до того, как решено было официально объявить о помолвке, и Пеппер, не дрогнув, приняла удар судьбы. Собственно, этого надо было ждать. К тому же Пеппер надеялась, что успела заработать соответствующую репутацию и ей не составит труда подыскать кого-нибудь на место Изабеллы, предпочтительно из того же социального круга, что и ее подруга. И она задумалась о том, какая из знакомых девушек могла бы подойти.
А через два дня к ней явился Нил Кент. Так как она довольно часто бывала в обществе Изабеллы, то неплохо узнала и ее брата, почти сразу поняв, что за его замкнутостью и некоторой ершистостью скрывается весьма чувствительная и нежная душа.
Иногда он заходил к ней, если оказывался поблизости, но обыкновенно имел привычку предупреждать о своем приходе.
Уже пробило одиннадцать. Весь вечер Пеппер трудилась над счетами. К тому же надо было наконец-то решить, кем заменить Изабеллу. На уик-энд она ездила в Оксфорд, и, хотя отлично знала, что для Оливера и для нее нет ничего лучше, чем усыновление мальчика Мэри и Филипом, все же каждый раз, когда видела его, у нее становилось неспокойно на душе.
Чтобы немного снять не отпускавшее ее напряжение, Пеппер приняла горячую ароматную ванну, и теперь была в одном халатике, накинутом на голое тело.
Для нее Нил был всего лишь братом Изабеллы. Пеппер он по-человечески нравился, но как к мужчине она ничего к нему не чувствовала… Собственно, Пеппер ничего не чувствовала ни к одному мужчине, однако считала, что с Нилом ей не надо маскироваться под искушенную и доступную женщину. Когда она пригласила его войти, то старалась не показать, как удивлена его появлением.
Выглядел он довольно странно, и, когда проходил мимо Пеппер, она уловила запах виски.
Коттедж Пеппер снимала, тем не менее немного украсила его на свой вкус. Она считала, что софа с зеленой обивкой едва ли не лучшее ее достижение, но когда Нил тяжело опустился на нее, то зеленый цвет лишь подчеркнул его бледность.
— Ты здоров?
Нил застонал и спрятал лицо в ладонях, а так как Пеппер видела довольно много пьяных мужчин, то безошибочно определила его состояние. Однако она никак не ожидала, что Нил может явиться к ней в таком виде. Обычно он вел себя в высшей степени прилично, что давало Изабелле повод шутить над его несовременным имиджем.
— Мне надо было повидать тебя.
Она с трудом поняла его, потому что он все еще закрывал лицо руками. Глядя на его опушенную голову, Пеппер в первый раз в жизни ощутила жалость к мужчине. Она почти бессознательно потянулась, чтобы погладить его и успокоить, и не поняла, почему он весь напрягся от ее прикосновения.
Однако благостная сцена не затянулась, и Пеппер ощутила знакомый страх.
— В чем дело, Нил? Что случилось? Что-нибудь с Изабеллой? С родителями?
— Нет… Нет… С ними все в порядке, — простонал он, все еще не глядя на нее. — Дело во мне… Во мне, Пеппер… О Боже, я так люблю тебя! Не знаю, как мне теперь быть… Не нахожу себе места… Я только и делаю, что думаю о тебе. Никогда даже представить не мог, что можно так относиться к женщине. Но ты не любишь меня…