Мулатка в белом шоколаде
Шрифт:
— Вот как, — пробормотала Евдокия Николаевна. — Нет, я этого не знала. Откуда?
— Но я думал… Я думал, что вы общаетесь с сестрой?
— После того, что она сделала? Нет!
— Но я…
— Мы не виделись все эти годы. Не разговаривали и не общались!
Сергей Иванович замолчал. И смущенно потупился. Видно, он тоже не забыл своего предательства. И сейчас не знал, что сказать.
— Она от меня ушла, — промямлил он наконец. — Уже давно, больше тридцати лет назад.
Евдокия Николаевна, судя по выражению ее лица, была поражена.
— И
— Один! То есть, конечно, у меня в жизни появлялись какие-то женщины. Но все они рано или поздно уходили от меня. Не знаю почему, но уходили. Да что с того? Все равно ни с одной из них я не мог так разговаривать, как с тобой, Ева.
Подруги переглянулись. Диагноз Сергею Ивановичу они могли поставить сразу. На редкость вялый темперамент. Такое не лечится. Разговор у него с дамами не получался. Боже, да о чем нужно говорить в постели? И разве можно заменить словами хороший полноценный секс? Но, судя по всему, у Сергея Ивановича был свой взгляд на вещи. И неудивительно, что женщины от него бежали. Кому хочется жить бок о бок с полудохлой рыбой?
— И знаешь, Ева, хочешь верь, а хочешь — нет, но я всегда любил только тебя одну.
— Почему же ты не пришел ко мне, когда вы расстались с Ольгой?!
— Мне было стыдно.
Кажется, для Сергея Ивановича это был достаточный повод, чтобы не видеться со своей любовью. Но Евдокия Николаевна подобной эмоциональной вялостью не обладала. И сейчас она закипала. Видя, что женщина готова взорваться, Кира произнесла, обращаясь к старику:
— Скажите, а где сейчас может находиться ваша бывшая жена?
— Понятия не имею.
— А ваш ребенок?
— Костя? Тоже не знаю.
Итак, подруги хотя бы выяснили, какого пола родился ребенок у преступной четы. Костя — это значит мальчик. Уже кое-что. Но все же девушкам были необходимы подробности. И они принялись выуживать их из Сергея Ивановича. Тот отвечал крайне неохотно. Каждое слово из него приходилось клещами тянуть. И несмотря на то, что Евдокия Николаевна пришла на помощь подругам, разговор затянулся почти на два часа.
— Как же вы не знаете, где живет ваш сын?
— Какая разница? — пожимал плечами Сергей Иванович. — Костя уже взрослый человек. Ему почти сорок. Пора своих детей иметь.
— И вы с ним совершенно не общаетесь? Никогда?
— Почему же? Был период, когда мы с ним общались, и весьма тесно.
— Какой период?
— Когда Костя приехал поступать.
— Куда приехал?
— Сюда, в Питер.
— А разве он куда-то уезжал?
Сергей Иванович тяжко вздохнул и кинул жалобный взгляд на свою Еву. Но, поняв, что она ему не защитница, а подруги от него все равно не отстанут, начал рассказывать. Оказалось, что после развода, который последовал буквально через год после рождения Костика, Ольга снова вышла замуж и уехала куда-то на Север.
— В те времена многие уезжали в те края в погоне за северными надбавками, — кивнула Евдокия Николаевна. — Но никогда
Государство недаром платило «северянам» огромные, по меркам остальной страны, деньги. Жизнь в условиях вечной мерзлоты и Крайнего Севера — это вам не сказка и не тропики. Солнца там не бывает по полгода. Зима долгая и суровая. Витаминов, фруктов и свежего мяса катастрофически не хватает. Но все равно многие ехали, потому что твердо знали: десять-пятнадцать лет они там поработают, зато вернутся состоятельными людьми. Может быть, даже машину купят. Или квартиру в кооперативе построят.
Потом, вместе с «перестройкой», стабильность в стране куда-то исчезла. Уверенность в завтрашнем дне — тоже. И предприимчивый народ уже не рвался на «севера». К чему? Жизнь там стала такой дорогой, что не окупалась никакими северными надбавками. И вообще появились другие, куда более легкие и быстрые способы разбогатеть.
Но Ольга и ее второй муж уезжали еще в конце шестидесятых годов. А тогда это считалось весьма перспективным.
— Ее муж туда завербовался. И Ольга уехала с ним.
— И Костю — твоего сына она забрала с собой?
— Она так решила.
И с тех пор отец не видел парня. Впрочем, надо сказать, он особенно и не рвался. Как уже говорилось, Сергей Иванович был человеком в обычной жизни весьма инертным. Поэтому и воспринимал как должное, что Ольга ему не писала. Он ей тоже, потому что элементарно не знал адреса. А выяснить через справочное ему хотя и приходило в голову, но он все откладывал это на завтра, а потом на послезавтра. И так все шестнадцать лет.
Уже немного разобравшись в характере Сергея Ивановича, подруги ничуть не удивились. Такое поведение было вполне в его духе. А потом в одночасье Сергей Иванович снова стал отцом. Произошло это следующим образом. Однажды утром раздался телефонный звонок. Голос своей бывшей жены Сергей узнал сразу же.
— Информирую тебя о том, что сегодня в десять сорок утра в город прибывает твой сын! — холодно сообщила ему Ольга. — Он едет поступать в институт. И поживет у тебя. Надеюсь, у тебя в доме нет никаких посторонних женщин? Мальчика нельзя травмировать. У него удивительно тонкая психика. И к тому же вступительные экзамены. Я свой долг выполнила. Теперь очередь за тобой.
Сергею Ивановичу его сын особенно тонкой личностью не показался. Напротив, он явно унаследовал все отрицательные черты своей матери. Жадность, завистливость и лживость. Ни в какой институт он поступать и не собирался. Это стало очевидно даже наивному Сергею Ивановичу, который хоть и был, что называется, не от мира сего, но все же имел два высших образования. И отлично помнил, сколько ему самому стоило трудов поступить, а потом и получить диплом. Костя дома над учебниками не сидел. И едва ли ходил на вступительные экзамены. Во всяком случае, когда сын ему заявил, что провалился, Сергей Иванович не удивился. Он только поинтересовался: