Муравьёв-Амурский, преобразователь Востока
Шрифт:
В том же, сороковом, году поручик Тенгинского полка Михаил Лермонтов отличался «пылкой отвагой» в Чечне, на левом фланге Кавказской линии. Сотник Дорохов, получивший ранение, передал ссыльному поэту отряд «летучих охотников», перенявший тактику горцев и действовавший вроде партизанского отряда. В отборной команде собрался видавший виды отпетый народ, признавший в молодом поручике своего вожака. Быстрота, подвижность и натиск приносили летучей сотне в боях максимальный эффект. При сотне действовали и пластуны. По сути, это был первый в русской армии спецназ. После боя на реке Валерик поэту долго дурманил голову воздух, напоенный пролитой кровью. Он вспоминал тот бой по свежим впечатлениям:
Ура –Летом сорок первого, когда поручик Лермонтов стрелялся в курортном Пятигорске, Муравьёву выпала передышка на постройке укрепления в изумительном по красоте местечке черноморского побережья с благозвучным названием Гагры. Осенью полковник во главе летучей кавалерии без устали гонялся за абреками по аулам и другим пунктам, их невозможно перечислить, если только Сухум-Кале, реку Сочи, Псху, являя благоразумную распорядительность в маневрах, за что удостоился ордена Святого Станислава. Святых с бантами собралось настолько много, что коллекционер ненароком и сам становился святым. А Михаил Лермонтов на дуэли даже не стрелялся. По команде «К бою!» благородный и бесстрашный поэт-воин двадцати шести лет отроду поднял руку с пистолетом над головой, подавая жест доброй воли, и был убит наповал с расстояния десяти шагов. Следом за Пушкиным Россия потеряла еще одну «прекраснейшую славу Отечества».
Командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал И. Р. Анреп писал в донесении военному министру о геройской защите Навагинской крепости: «Не боюсь оскорбить храбрых защитников укреплений, сказав, что с таким начальником, как генерал Муравьёв, всякое войско сделает то же самое». Гора при Навагинском укреплении была ключевой. Движение Муравьёва было так быстро, что неприятель не успел собраться, гора занята без единого выстрела. Прибывшим русским силам оставалось занять высоты и укрепление. «У него какие-то кошачьи манеры, – подметил генерал Филипсон, служивший при Анрепе, – которые быстро исчезали, когда надо было показать когти».
Муравьёв – начальник отделения Черноморской береговой линии из девяти укреплений и фортов, проходившей от Анапы до границы с Османской империей. Он участник усмирения племен убыхов и джигетов. Убыхи, вражда которых к русским доходила до фанатизма, угрожали расправами джигетам за их миролюбие к царской армии, и Муравьёв лично провел переговоры с ними, добившись покорности убыхов. Где только можно, он применял мирные способы, при которых вхождения в Россию новых территорий оказывались более прочными, и даже привез в Петербург вождей семи местных племен, принявших российское подданство.
С той встречи царь запомнил Муравьёва, умело применявшего не только военные, но и дипломатические приемы, и по заслугам произвел его в генералы. Путь от майора до генерала пройден за три года. Возведенные военные крепости муравьёвской береговой линии со временем положат начало российским городам Новороссийску, Геленджику, Сочи, Пицунде, Гагре и другим. Приобретенный военный опыт Муравьёв успешно перенесет с Кавказа на Дальний Восток.
Глава 3
Элизабет де Ришемон
В понимании Муравьёва честолюбие неразрывно связывалось со славой, облекаемой общественным признанием, а путь к ней лежал через труд, жертву и честность. Три жизненных принципа, три критерия, по которым сверялись все принимаемые решения героя своего времени. Тридцать пять исполненных лет заставляли задуматься над предназначением в мире, полном противоречий, искушений и тайн. Что сделано им в возрасте, в котором Наполеон, Байрон и Пушкин покорили мир? Для чего он был первым в Пажеском корпусе, в боевых походах, для чего за девять лет военной службы получил генеральский
– Вы, случаем, не военный? И даже в генеральском звании? – неожиданно спросил попутчик.
– Вы действительно правы. Но отчего вы так решили, ведь для моего возраста генералы в редкость?
– Вас выдает способность быстро схватывать и точно выражать мысли…
Знакомство оказалось настолько приятным для каждой из сторон, что по прибытии в Париж господин де Ришемон в настоятельной форме предложил путешествующему генералу разместиться в своем дворце городка По, что уютно разместился на одноименной речке на юге Франции. Предложение принято, и с благодарностью. От купейного знакомства – к семейному. Мадам де Ришемон превосходно музицировала на рояле. Ее дочь, Элизабет, девица за двадцать лет, говорила на нескольких языках и немного на русском. Она стала лучшим путеводителем Муравьёву по улицам и галереям, музеям, театрам и прочим парижским достопримечательностям. Началось погружение во французскую жизнь, историю и культуру. Для чего? Для самосовершенствования, достижения панорамного представления о мироздании и еще для личностного роста будущего реформатора, которому, пока не ведавшему о том, придется ставить цели и ориентиры развития русских земель, окраин и захолустья со всей их отсталостью, дикостью и патриархальностью.
Увлекательные занятия Николая и Элизабет, ставшие им душевным праздником, не могли не перейти в более нежные чувства, какие возникают между молодыми, красивыми и нравственно одаренными людьми. Муравьёву, с избытком хлебнувшему военные лишения и смертельные опасности, были необходимы психологическая разгрузка, исцеление покоем и лаской. Его израненная душа, взбудораженная огнем и порохом, просила умиротворения и насыщения любовью. Генерал снова почувствовал себя камер-пажом, сгоравшим от щемящего чувства преклонения перед юной княгиней Еленой Павловной, за креслом которой стоял в услужении, вдыхая сладкие ароматы, отслеживая повороты умнейшей головки или плавные взмахи и движения обворожительных рук. Юношеский пыл с неодолимой силой заполонял генеральскую грудь, стеснял дыхание, заставляя учащенно и трепетно биться взволнованное сердце.
Элизабет, очаровательная, умная девица с проникновенными серыми глазами, была достойным объектом пылкой любви. По свидетельству писателя Ивана Барсукова, «чрезвычайно красива, умна и образованна». Она и сама была пленена молодым русским генералом, олицетворявшим мужскую доблесть, достоинство и галантность кадетского воспитания. Ее романтической натуре о подобном рыцаре безупречного образа можно было только мечтать. Не в привычном же кругу вышколенных воздыхателей искать дорогого сердцу и единственного в свете человека, верного защитника и редкого воителя, видящего свое предназначение от символа орлиного полета. Другого такого и в мире не найти.
Расклад их судеб лежал на поверхности, но не все было просто, как казалось на первый взгляд. Элизабет как любящая дочь не могла не думать о родителях, которых ей пришлось бы оставить в случае переезда в далекую Россию. Были и другие причины к размышлениям перед принятием ответственного решения. Они обсуждались в прогулках по саду, разбитому при фамильном дворце де Ришемон, или в романтической беседке с видом на тихую, облагороженную и располагавшую к сердечной доверительности речку По.
– Элизабет, что же нам мешает быть вместе? – спрашивал Николай Николаевич перед отъездом из гостеприимного семейства.