Муравьиный Бог
Шрифт:
Ехали долго. Несколько раз останавливались, но команды на выход никто не давал, и Джавад смиренно болтался между большими ящиками, пахнущими свежей краской, засыпая ненадолго и просыпаясь от очередного толчка на ухабе.
Время от времени Женька отбрасывал брезент, чтобы ухватить глоток свежего воздуха, и когда сделал это в последний раз, то понял, что машина догнала рассвет.
Остановились.
— Эй, Джавад, снимай ящики! — крикнул Рустам по-узбекски.
Женька мигом соскочил на землю и увидел странно одетых мужчин с автоматами и длинноствольными ружьями в руках. Мужчины переговаривались на незнакомом языке.
Ящики сгрузили на землю, а на их место забрасывали в кузов большие мешки. Чуть поодаль оживлённо беседовали Рустам и высокий чернобородый мужик, с огромным пистолетом на поясе и «базукой» за спиной.
— Ты
— Не помню, — честно сознался Джавад.
— Это ничего, — погладил его по голове Рустам, — жизни может не хватить, чтобы выучить Коран. А там сказано: «Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб. И все они придут к Нему в день воскресения поодиночке. Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует любовь».
Рустам уселся рядом с водителем, и машина рванула с места.
Оторопевший Женька стоял, глядя вслед удаляющемуся грузовику до тех пор, пока чернобородый не подошел к нему и не спросил по-узбекски:
— Верхом ездить умеешь?
— Нет, — ответил Женька.
— Плохо, — покачал головой чернобородый, — пешком трудно будет.
Он протянул руку к Женькиному лицу и погладил его по щеке.
— Ты красивый мальчик, Джавад. Тебе у меня будет хорошо. Я твой хозяин, и зовут меня — Насрулло.
Насрулло вёл караван по ночам.
Днём отряд забивался в заранее оборудованные расщелины среди камней, либо исчезал в духоте пастушьих юрт. О чём говорили между собой пастухи и Насрулло, можно было только догадываться, но пастухи поглядывали на Женьку и одобрительно цокали языками. После сытного ужина Насрулло набивал трубку и покуривал вместе с хозяином юрты под тихое блеяние полусонных баранов.
Так продолжалось несколько дней.
На одном из привалов Насрулло угостил Женьку опиумом и попытался изнасиловать. Женька умудрился оказать бешеное сопротивление, за что был нещадно бит.
— Лицо, лицо берегите, — приговаривал Насрулло бойцам, которые старательно метелили пацана, — его ещё нужно продать за хорошие деньги.
Полуживого мальчишку перекинули через спину осла, словно мешок с дерьмом, и двинулись в сторону границы.
Руки и ноги отекли до полного онемения, боль была сплошной, она перекатывалась из живота в спину и возвращалась обратно. Ослик мелко перебирал копытцами каменистое крошево горной тропинки, словно пытался не встряхивать свой печальный груз. Женька мысленно поблагодарил за это доброе животное.
«Нет животного на земле и птицы, летающей на крыльях, которые не были бы общинами, подобными вам. А те, кто считали ложью наши Знамения, — глухи, немы, во мраке, — строки из Корана прогремели в его голове голосом Рустама. — Кого желает Аллах, того сбивает с пути, а кого желает, того направляет по прямой дороге».
«За что же мне все это?»- подумал Женька и попытался найти хоть какое-то вразумительное объяснение. Но ничего, кроме «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!» в его набухшую от прилива крови голову так и не приходило.
Ослик мерно покачивал бедрами и убаюкивал остатки боли.
В основе гомосексуализма и педофилии, процветающих в Афганистане, лежат традиции прочных мужских уз, находящихся на более высокой социальной ступени, чем общение с женщиной. Гомосексуальные контакты здесь уже давно стали характерной особенностью жизни. Большинство мужчин проводят большую часть времени в компании других мужчин и редко останавливают взгляд на женщинах, за исключением своей матери, сестры или жены. (Атмосфера жизни в Афганистане оставляет мало места для сексуальных контактов между мужчинами и женщинами ради удовольствия, не говоря уже о романтической любви.)
Улицы пуштунского города Кандагара всегда были заполнены подростками, демонстративно обнимающимися со своими "сладкими папочками". Старейшины любят рассказывать легенду о том, что «даже птицы, пролетающие над городом, машут только одним крылом — вторым они обнимают своего друга». Летом 1994, буквально за несколько месяцев до прихода талибов к власти, два крупных местных военачальника объявили войну друг другу только из-за того, что не смогли поделить молодого юношу, в которого оба влюбились без памяти. Все закончилось массовым кровопролитием, погибли и мирные жители.
Придерживающиеся пуританских взглядов талибы делали всё возможное, чтобы искоренить педофилию из пуштунской культуры.
После прихода талибов к власти пуштуны просто засыпали их просьбами разрешить семейные споры — споры мужчин о том, кому принадлежит тот или иной любовник.
И тогда студенты-фундаменталисты приняли новый закон: за мужеложство обоих "преступников" подводили к стене и валили её на влюбленных.
Отстранение талибов от власти войсками США вернули в Афганистан старые традиции в полном объеме. Педофилия настолько распространена, что правительство выпустило директиву, запрещающую допуск "безбородых юношей" (так называют несовершеннолетних сексуальных партнеров) в полицейские участки, на военные базы и в лагеря полевых командиров. Оплот движения "Талибан" — город Кандагар вновь обретает славу столицы однополой мужской любви, которую он уверенно удерживал на протяжении многих веков. В Кандагар вернулось не только телевидение, бумажные змеи и станки для бритья. На улицах этого города теперь опять можно увидеть мужчин, которые не скрывают своего нежного отношения друг к другу. Мужеложство воспето и в пуштунской поэзии. На местном языке мужчина-любовник называется "ашна". "Обычно зрелым мужчинам нравятся мальчики лет 15 или 16. Они подходят к ним, чтобы познакомиться прямо на улице, и предлагают вместе сходить на футбол или в кино, а иногда зовут ко мне — попить чай", — говорит Мохаммед Шах, владелец небольшого магазина в Кандагаре. "Потом они делают подарки — угощают мальчиков гашишем, дарят часы, кольца, а иногда и мотоциклы. Но самый дорогой подарок — это, конечно, бойцовые голуби — они стоят около 400 американских долларов. Их дарят, обычно, девственникам. А у нас — такая бедность, что отказаться от этого очень трудно".
В Кандагаре взрослые гомосексуалисты чаще всего имеют жену и детей, но при этом заводят себе еще и любовника. А объясняют все это просто — культурная традиция.
"Птицы, махавшие обоими крыльями, улетели вслед за талибами. Их больше нет в нашем городе", — говорит Мохаммед Шах. The New York Times
В какой-то миг Женька увидел, что прямо под брюхом его скакуна по каменистой тропе несётся со всех ног большой муравей. Он лихо перепрыгивал через валуны и расщелины, успевая при этом отчаянно размахивать передними конечностями, словно стараясь привлечь его, Женькино, внимание. Но Женька не знал языка муравьиных жестов, а ослик торопился вслед за длинноногими лошадьми — и муравей, обессилев, отстал…
Ну и досталось Ану в начале новой жизни!
Объем информационного файла, в который он превратился, был настолько огромен, что его появление в любом компьютере воспринималось хозяевами машин как вторжение неизвестного вируса. Ану удаляли из памяти, стирали со всех дисков и даже просто выбрасывали компьютеры — из страха потерять накопленную на жёстком диске информацию. Ану пытался объяснить невеждам, что он — никакой не вирус, что он нормальный формисидай, пришедший из параллельного пространства! Ану втолковывал собеседникам, что пока что он просто-напросто не получил в этом пространстве никакого физического тела, но все его доводы воспринимались как бред или шутка. Неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба в новом измерении, если бы не встреча с маленькой девочкой по имени Катя.
Ану втиснулся в жесткий диск Катиного компьютера и увидел, что его окружают всевозможные игры. Тут же у отчаявшегося пришельца возникла замечательная идея — он представился девочке как игра «Путешествие на Формос». Катя очень обрадовалась, она решила, что старший брат установил для неё новую игровую программу, и стала изучать её возможности. Ану ничего не придумывал, он просто спроецировал на экране компьютера братьев-формисидаев и предложил Кате выбрать себе роль Интуитивита, Прагмата или Царицы. Девочке было всё равно, ей просто понравилось превращаться в муравья и путешествовать по лабиринтам Мегалополиса. Когда же он протащил её по просторам своих воспоминаний о Формосе, то девчушка и вовсе завизжала от радости и бросилась благодарить брата за чудесный подарок. Брат так и не смог вспомнить, откуда и когда «скачал» столь замечательную игру. Для него Ану устроил пару замечательных схваток с жуками и птицами, после чего тот скопировал «Путешествие на Формос» и разослал всем своим друзьям.