Мурена
Шрифт:
— Спортивное содружество инвалидов Франции… You want to practice sport, sweetheart? Really? [20]
Ну что ж, теперь можно и связаться с ними, а там видно будет. Франсуа посмотрел адрес: «Ассоциация „Рейн — Дунай“, улица Поля Валери, д. 16, Париж, 16-й округ». «Рейн — Дунай». Значит, что-то, связанное с ветеранами войны. Наверное, какая-то ошибка. Его приняли за ветерана. Но отчего же не позвонить? Франсуа так и сделал, и его пригласили.
Его встречает тот самый блондин, что подошел тогда в Центре Берси. Молодой, еще нет и тридцати. Высокий, белая рубашка, темно-синий пиджак, свежий цвет лица, широкая улыбка.
20
Милый,
— Филип Брак, — представляется он чистым голосом, — президент Содружества. — Филип машинально протягивает руку, а после, смутившись, говорит: — Ампутация бедра.
— Франсуа Сандр.
Они садятся друг напротив друга за стол, заваленный бумагами, книгами, повсюду чашки из-под кофе. Филип Брак сметает все в сторону:
— Уж извините за бардак.
— Мы встречались в Центре протезирования Берси прошлой осенью. Я тогда приходил на примерку протеза.
— А где вы получили ранение? Алжир, Вьетнам?
— Нет. Несчастный случай. Ударило током на линии высоковольтной передачи на железной дороге. Полная ампутация обеих рук.
Как ни странно, Филип Брак никак не реагирует.
— Понимаете, я никогда не служил в армии. Даже в Алжире не был, так что во избежание недоразумений…
— А мы и не имеем отношения к военной службе.
Филип Брак складывает руки на столе. Ассоциация «Рейн — Дунай» предоставляет Содружеству помещение, объясняет он Франсуа. Да, среди основателей Содружества действительно есть ветераны армии маршала де Латра. Он сам воевал у Леклерка, портрет которого висит на стене в кабинете, и в апреле сорок пятого, за месяц до дембеля, подорвался на мине. Да, конечно, их связала война, это невозможно отрицать. Им оказывают содействие вдовы участников войны. Неважно, у кого они служили — у де Латра или Леклерка. В состав наблюдательного совета входят полковник медицинской службы из реабилитационного центра Дома инвалидов, а также президент Ассоциации ветеранов 2-го бронедивизиона. Содружество существует уже три года, и его членами являются около сотни инвалидов войны. Без поддержки ассоциации они вряд ли бы получили на свое содержание хоть один франк. Но как бы то ни было, повторяет Брак, Содружество — сугубо гражданское сообщество. Бойцы Сопротивления, солдаты-срочники, инвалиды войны — да, может быть… И тем не менее, глядя на этого уверенного в себе человека с орденом Почетного легиона в петлице, Франсуа понимает, что у него достаточно оснований для вступления в Содружество.
— Инвалиды войны принимаются автоматически. Остальным же нужно предоставить две рекомендации.
Не возьмут, думает Франсуа. Еще какие-то рекомендации… Отдает этаким междусобойчиком. Так-то гражданские, а на самом деле вояки. Филип Брак откидывается на спинку стула:
— Вам, конечно, все это кажется немного странным?
Вместо ответа Франсуа улыбается.
— Я понимаю. Вы думаете, что общего может быть у случайно застреленного на улице в сорок четвертом году и раненным в Нормандии солдатом Французских внутренних сил. И чем они лучше человека, получившего увечье в ДТП или в результате несчастного случая на работе. Почему первые могут вступить в Содружество без проблем, а вторые должны этого как-то добиваться… Я не могу вам ответить. В бою опасность больше, чем в мирной жизни, но дело в том, что война сплачивает. Мы становимся братьями. И дело здесь даже не в мужестве и личных заслугах. Да, наверное, это несколько нелепо… Но рано или поздно все изменится. Что же до вас… Судя по вашему возрасту, вы так и так не могли бы участвовать в военных конфликтах. Даже в Алжире. Вы слишком молоды, и заслуг у вас нет — я имею в виду Алжир, конечно. — Филип Брак закуривает сигарету и выдыхает облачко дыма. — Сколько вам лет?
— Двадцать
— Спортом занимаетесь?
— Раньше только им и занимался. Я трудился на стройке — был каменщиком, чернорабочим, ставил строительные леса. А недавно научился плавать.
— Ах вот как? И где же?
— В бассейне «Жонкер» в Восемнадцатом округе.
— Уроки брали?
— Я приходил туда после закрытия, у меня был знакомый инструктор.
— И только?
— Да.
Филип Брак восхищенно присвистывает сквозь зубы.
— Но потом нам сказали, что больше заниматься нельзя.
— Хмм. Днем, разумеется, плавать вы не хотели… С обычными людьми, да?
Франсуа кивает:
— Вы бы видели физиономию сына инструктора!
— У нас вы сможете продолжить занятия, — говорит Брак. — Два раза в неделю в бассейне «Рувэ», Девятнадцатый округ, станция метро «Корантен Карью». Знаете, где это? По вторникам с четырех до пяти и по субботам с половины седьмого до восьми вечера. Место, конечно, не самое удобное, но зато плавательные дорожки зарезервированы, а в удачный день их может быть до пятнадцати.
Затем Брак зачитывает список видов спорта, которые предлагает Содружество своим членам: фехтование, занятия физкультурой в реабилитационном центре Дома инвалидов; метание копья, баскетбол, стрельба из лука, гребля — это в Национальном институте спорта; настольный теннис в помещении Содружества; велотуризм, практическая стрельба в Сен-Сире; теннис, лыжи и даже верховая езда в секции, расположенной в Жуанвиль-ле-Пон.
Брак рассказывает, что именно лыжи и заставили его вступить в ассоциацию после тренировок для людей с ограниченными возможностями в Австрии. До войны он очень любил лыжи, был настоящий сорвиголова, глотал на полном ходу снег, мчась между елями по белой целине, зарываясь почти по колени. Он поднимался на склоны и без всякого страха летел вниз в свете луны. Рукой он показывает Франсуа, как его заносило на виражах, влево-вправо, влево-вправо, и имитирует свист снега под ногами: «Ш-шш, ш-шш».
— Вы катались на лыжах?
— Да, немного. Но, конечно, не так.
Н-да, он не солдат. И не лыжник…
Утрата способности заниматься горнолыжным спортом приводила его в отчаяние, рассказывает Брак. Но он изобрел специальные палки с расширенным концом, чтобы балансировать на виражах. И решил, что, если, лишенный одной ноги от бедра, он может ездить на лыжах, то осилит и другие виды спорта. Филип поделился своим проектом с товарищами по несчастью. Сейчас он сам ведет занятия, помимо прочих мероприятий. Брак роется в груде бумаг на столе и выуживает оттуда фотоснимок, на котором запечатлена группа людей на фоне заснеженного склона. Он намеревается открыть еще и секцию волейбола и даже подумывает об авиаспорте. Эк, куда хватил, думает Франсуа, — авиаспорт!
— Поймите меня правильно, — добавляет Брак, — нас пока очень мало. Нужно много работать. Доступ в секции ограничен. Занятия спортом для инвалидов проводятся пока что в рамках реабилитационных программ, иными словами только на госпитальной базе. Проще всего глухим — они занимаются с восемнадцатого года, и у них несомненное преимущество. Ну и еще слепым. Но госпитальная база целиком курируется военным ведомством. А после реабилитации податься особо некуда. Так что такие клубы нужно развивать.
Слова соскакивают с его губ и складываются в трескучие фразы; он говорит о физическом восстановлении, самостоятельности, общении, уверенности в собственных силах, преодолении себя. Вспоминает слова маршала де Латра, сражавшегося против Гитлера: «Не терпеть!»
— Наша цель — снова занять должное место среди нормальных людей. Понимаете меня? Вновь влиться в общество, устранить социальное отчуждение. Стандарт ясен и понятен: две руки, две ноги, прикрепленные к туловищу, и чем дальше мы будем от него отходить, тем больше будет вероятность социальной изоляции. Однако же я вас ничуть не поучаю…