Мусаси
Шрифт:
Туман пополз вниз по склонам, открывая три величественные вершины Мицуминэ и горы пониже на границе провинций Мусасино и Каи. Забелела дорога, запели птицы.
– Странно! – заговорил Иори.
– Что? – спросил Мусаси.
– Почему светлеет, а я не вижу солнце.
– Мы находимся на западной стороне.
Иори взглянул на бледный серп заходящей луны.
– Иори, в этих горах много твоих друзей.
– Где?
– Вон там, – показал Мусаси на обезьяну в окружении детенышей.
– У них все-таки есть мать.
Внимание Мусаси привлекла примятая трава на обочине дороги, словно
– Солнце! – воскликнул Иори.
– Так и должно быть, – ответил Мусаси.
В море тумана, как острова, возвышались горы Каи и Кодзукэ. Иори замер, прижав руки к бокам. Глядя на поднимающийся золотой шар солнца, он ощутил себя его сыном.
– Это богиня Аматэрасу? – вопросительно посмотрел мальчик на Мусаси.
– Да, сама богиня Солнца.
Прикрыв глаза ладонью, Иори сквозь пальцы смотрел на солнце.
– Моя кровь того же цвета, как и солнце! – воскликнул он.
Мальчик сложил ладони вместе и задумался, склонив голову. «У обезьян есть мать, у меня нет. Зато у меня есть богиня, которой нет у обезьян», – размышлял он. Слезы радости навернулись на глаза, дивная музыка храмовых танцев наполнила душу.
Очнувшись, Иори обнаружил, что Мусаси ушел вперед. Мальчик побежал вдогонку. Дорога тянулась теперь под сенью гигантских криптомерии, которым было пятьсот, а может, и тысяча лет. На мшистых стволах лепились небольшие белые цветы. Низкий бамбук рос почти на самой дороге, превращая ее в тропинку.
Раздался грохот выстрела и чей-то крик. Зажав уши, Иори нырнул в бамбуковые заросли.
– Лежи и не шевелись, если даже они наступят на тебя, – послышался голос Мусаси.
В полумраке леса тускло блестели наконечники копий и лезвия мечей. Когда раздался выстрел, кто-то вскрикнул, но нападавшие не видели, в кого угодила пуля. Они растерялись. Иори опасливо приподнял голову. В полутора метрах от него из-за дерева выдвигалось лезвие меча. Мальчик, не выдержав, вскочил.
– Учитель, – крикнул он, – здесь кто-то прячется!
Меч был занесен над головой Иори, когда кинжал, который метнул Мусаси, угодил в висок нападавшего. Мусаси уже перехватил древко копья, с которым бросился на него один из монахов. Снова послышался чей-то крик, словно люди в засаде затеяли драку между собой. Второй монах с копьем бросился на Мусаси, но и его копье оказалось зажатым под мышкой у Мусаси.
– Кто вы? – прогремел Мусаси. – Назовитесь, или мне придется считать вас врагами и пролить кровь на священной земле.
Мусаси резко развернулся, не выпуская копий, и оба монаха кубарем покатились по земле. Одного Мусаси прикончил мечом, но, обернувшись, столкнулся с пятью направленными на него клинками. Мусаси мгновенно пошел в атаку. Уцелевший монах, подобрав копье, бросился за убегающим Иори. Не успел Мусаси прийти на выручку мальчику, как пятеро бросились в наступление. Мусаси смерчем обрушился на пятерку, оставляя за собой разрубленные до пояса тела. В правой руке у него был длинный меч, в левой – короткий. Кровь из-под меча, опустившегося на голову последнего из нападавших, ударила темной струей. Мусаси поднял руку, чтобы отереть лицо, и в тот же миг за его спиной раздался странный металлический
– Ты забыл меня, Мусаси? – крикнул Байкэн, натягивая цепь.
– Сисидо Байкэн с горы Судзука! – воскликнул Мусаси.
– Мой брат Тэмма зовет тебя в долину ада! Ждать ему недолго!
Байкэн подтягивал Мусаси поближе, чтобы пустить в ход серп. Окажись у Мусаси только длинный меч, гибель была бы неминуемой.
Мусаси знал, что попал в капкан. Железный шар на цепи с серпом были знакомы ему, но он видел это оружие лишь в руках жены Байкэна. Одно дело видеть, другое – от него обороняться. Торжествующее лицо Байкэна было совсем рядом. Мусаси понял, что лучше всего бросить длинный меч. Угрожавший ему серп дернулся в сторону, но тут же над головой Мусаси просвистел железный шар. Мусаси уклонялся от шара, но попадал под серп. Он не мог приблизиться к противнику с коротким мечом. Напряжение возросло до предела, тело Мусаси действовало само по себе. Бежать было поздно, поскольку Мусаси неминуемо наткнулся бы на подручных Байкэна.
До слуха донесся жалобный крик. Иори? Мусаси решил, что мальчик убит.
– Умри, гад! – раздалось за спиной Мусаси. – Мусаси, ты что так долго возишься? – продолжал тот же голос. – Кончай с этим, а я разделался с остальными.
Мусаси не узнал голоса, но сосредоточился на поединке с Байкэном. Главная задача бывшего кузнеца состояла в том, чтобы удержать Мусаси на расстоянии в длину цепи с железным шаром. Мастерство Байкэна было виртуозным. Мусаси осенило, что его противник применяет, по сути, тактику двух мечей, только вместо клинков у него цепь с шаром и серп.
– Теперь я понял стиль Яэгаки! – торжествующе воскликнул Мусаси.
Отскочив на полтора метра назад, он переложил короткий меч из левой руки в правую и метнул его как стрелу в Байкэна. Тот увернулся, меч вонзился в дерево, но Мусаси уже навалился всей тяжестью тела на противника и вырвал из ножен кузнеца его меч. Рассеченный Байкэн рухнул оземь, как дерево, расколотое молнией.
Мусаси, как потом говорили, даже выразил подобие сожаления по поводу гибели создателя стиля Яэгаки.
– Великолепный удар! – раздался восхищенный голос. – Так раскалывают бамбук вдоль ствола. Впервые вижу этот удар.
– Неужели ты? – воскликнул, обернувшись, Мусаси. – Гонноскэ из Кисо? Как ты здесь оказался?
– Давно мы не виделись. Нашу встречу устроил бог горы Мицуминэ не без помощи моей матери. Перед смертью она многому меня научила, – рассмеялся Гонноскэ.
– Иори? – тревожно воскликнул Мусаси.
– Он жив и здоров, я спас его от той скотины в монашьем облачении. Мальчик спрятался на дереве.
Иори с дерева видел, как привязанный Куро держал Око за рукав кимоно. Она вырвалась, оставив в зубах собаки кусок рукава, и бросилась бежать.
– Женщина убегает! – закричал Иори.
– Пусть. Слезай! – приказал Мусаси.
– Там еще и раненый монах.
– Он уже не навредит нам.
– Женщина, видимо, из заведения «Оину», – проговорил Гонноскэ и рассказал, как совершенно случайно узнал о грозящей Мусаси опасности. Он был тем спящим посетителем, которого Око по ошибке приняла за пьяного мужа.