Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
Шрифт:
Часть первая
Глава 1
Китай: экспансия «по вертикали»; Индия: экспансия «по горизонтали»
Аль-Бахр-аль-Хинди – так назывался этот океан в древних арабских трактатах о мореходстве. Индийский океан и водные потоки, впадающие в него, поныне хранят привкус той великой, стремившейся поглотить все, исламской волны, что распространилась от Красного моря через меридианы к Индии, достигла Индонезии и Малайзии. Карта этих вод исключительно важна для исторического понимания ислама. Ее география охватывает, если двигаться с запада на восток, Красное море, Аравийское море, Бенгальский залив, Яванское и Южно-Китайское моря. Здесь обитают народы Африканского Рога, изнемогающие от насилия и голода; здесь бросают геополитический вызов Ирак и Иран; здесь трещит по швам Пакистан – кипящий котел фундаментализма; здесь экономически поднимается Индия и шатко стоят на ногах ее соседи – Шри-Ланка и Бангладеш. Здесь и деспотическая Мьянма, известная также как Бирма (из-за нее назревает раздор между Индией и Китаем), и Таиланд – через который китайцы и японцы могут в нынешнем столетии проложить «канал финансирования», чтобы весы азиатской политики склонились в их сторону. Этот канал – всего лишь один из нескольких проектов, набрасываемых начерно. Задумывается постройка виадуков, нефте– и газопроводов, способных связать Индийский и западный Тихий океаны.
На западных берегах Индийского океана мы видим растущие и непредсказуемые восточноафриканские демократии, наравне с анархическим Сомали; а в 6500 км оттуда, на восточных побережьях, являет переменчивый, постфундаменталистский лик Индонезия, самая густонаселенная из мусульманских стран. Присущего нашему безграничному миру духа, где борются различные цивилизации и раздаются нечленораздельные призывы к единству, – этого духа никакой отдельный образ не представит с такой полнотой, как географическая карта Индийского океана.
Вода не хранит исторических следов и ничего не сообщает потомству. Но уже то, что Индийский океан пересекали во всех направлениях вновь и вновь, делает его, по словам Сугаты Бозэ, профессора истории Гарвардского университета, «символом всечеловеческой природы» [1]. Индийские и китайские, арабские и персидские торговые связи создали обширную сеть международных океанских маршрутов, с течением веков упрочившихся благодаря муссонным ветрам и – в случае с арабами, персами и другими мусульманами – странствовавшим паломникам, «хаджи» [2]. Это поистине всемирный океан, чьи берега служат родным домом для множества народов, населяющих быстро развивающийся «третий мир»; однако, в отличие от Атлантического и Тихоокеанского побережий, они не приютили ни одной сверхдержавы [3]. Полезно приглядеться внимательно, пишет Фарид Захария, именно к этим краям – «постамериканскому» миру, возникшему после холодной войны и конфликтов в Ираке и Афганистане [4]. Слова Редьярда Киплинга «За Суэц попасть хочу я» из стихотворения «Мандалай» (1890), где повествование начинается в бирманском Моламьяйне, у вод Бенгальского залива, ныне звучат особенно злободневно, хотя это понимают лишь немногие.
Военные карты времен холодной войны уделяли особое внимание Арктике, учитывая географию Советского Союза и расположение главных его портов. Так называемая война против терроризма, объявленная бывшим президентом США Джорджем Бушем-младшим, заставляла пристально изучать «Большой» Ближний Восток: Иран, Турцию, Афганистан, Пакистан и др. Геополитическая карта мира продолжает меняться. Маятник мирового кризиса имеет неограниченную амплитуду: всемирное потепление может и Арктику превратить в область раздора. Поскольку целая планета чересчур велика, чтобы сделаться предметом внимательного изучения, полезно хранить в памяти «избранные картографические участки», включающие в себя большинство «горячих точек». Не менее важно помнить о средоточиях терроризма, путях энергетических поставок, стихийных бедствиях, подобных цунами 2004 г. Словосочетания могут означать хорошее или плохое: «холодная война», «столкновение цивилизаций». То же самое относится и к географическим картам. Хорошая карта дает нам пространственный обзор всемирной политики, позволяющий делать выводы о грядущих тенденциях в развитии. Хотя финансовые и технологические достижения способствуют «глобальному» мышлению, мы по-прежнему «отданы на милость» географии – чему свидетельством искусственно возникшие Ирак и Пакистан.
Менее всех прочих народов об Индийском океане думают американцы, чье внимание, благодаря их собственным географическим обстоятельствам, сосредоточилось на океанах Атлантическом и Тихом. Вторая мировая и холодная войны утвердили американцев в этом заблуждении, поскольку нацистскую Германию, императорскую Японию, Советский Союз, Корею и коммунистический Китай привлекали атлантическая и тихоокеанская акватории. Это заблуждение отражается картографическими условностями: меркаторская проекция склонна размещать Западное полушарие посередине, так что Индийский океан зачастую «разрывается пополам» на противоположных краях карты. Но именно Индийскому океану посвятил Марко Поло в конце XIII в. почти всю свою книгу, написанную в странствиях от Явы и Суматры до Адена и Дофара (Оман). Здесь находится вся «исламская дуга» – от восточной оконечности Сахары до Индонезийского архипелага; следовательно, всю борьбу с терроризмом и анархией (включая пиратство) следует сосредоточить в этих обширных тропических водах, между Суэцким каналом и Юго-Восточной Азией. Литораль Индийского океана, в пределах которой расположены Сомали, Йемен, Саудовская Аравия, Ирак, Иран и Пакистан, представляет собой истинную схематическую карту действий Аль-Каиды, а также разрозненных шаек, промышляющих поставками гашиша и тому подобной контрабанды. Иран предоставил членам ХАМАС’а удобную возможность добираться морем из Персидского залива до Судана, а затем пересекать Египет.
Здесь тянутся главные маршруты нефтеналивных судов и располагаются геостратегические точки торгового судоходства: Баб-эль-Мандебский пролив, Ормузд и Малакка. 40 % перевозимой по морю сырой нефти движется на одной оконечности океана сквозь Ормузский пролив. А на противоположной оконечности, в Малаккском проливе, сосредоточивается 50 % мирового торгового флота – и таким образом Индийский океан служит оживленнейшей и важнейшей морской магистралью. На протяжении всей истории морские магистрали были важнее сухопутных, пишет Фелипе Фернандес-Арместо, ученый из Тафтского университета (штат Массачусетс), поскольку по ним можно перевозить больше товаров с большей выгодой [5]. Морской шелковый путь, который в Средние века и на заре Нового времени вел из Венеции в Японию через Индийский океан, был так же важен, как и Великий шелковый путь, проложенный через Среднюю Азию. «Кто властвует над Малаккой, тот держит Венецию за горло», – гласила поговорка [6]. Другая поговорка говорила, что если земной шар – яйцо, то Ормузский пролив – желток [7].
И сегодня, в эпоху реактивных самолетов и электроники, 90 % мировой торговли осуществляется по морю; по морю же транспортируют и две трети потребляемой нефти. Глобализация в конечном счете полагается на грузовые трюмы и судовые контейнеры; а половина всех контейнеров переправляется по Индийскому океану. Более того, через побережье Индийского океана – от Среднего Востока до тихоокеанских вод – проходит 70 % нефти и нефтяных продуктов, потребляемых в мире [8]. Пути нефтеналивных судов, идущих по Индийскому океану от Персидского залива до Южной и Восточной Азии, оказываются «забиты», поскольку сотни миллионов индийцев и китайцев вливаются во всемирный «средний класс» и потребляют нефть в изобилии. Мировая потребность в энергии возрастет к 2030 г. на 50 %, и почти половина поставок придется на Индию и Китай [9]. Индия, которая вскоре станет четвертым по величине потребителем энергии после Соединенных Штатов, Китая и Японии, более чем на 90 % удовлетворяет свои энергетические нужды за счет нефти, причем 90 % этой нефти вскоре начнет поставляться из Персидского залива через Аравийское море [3] . К 2025 г. Индия обгонит Японию – третьего крупнейшего (после Соединенных Штатов и Китая) оптового импортера нефти [10]. А поскольку Индия должна удовлетворить нужды населения, которое к середине текущего столетия сделается самым большим в мире, государство собирается резко увеличить ввоз угля из Мозамбика, лежащего на юго-западном берегу Индийского океана, – помимо угля, ныне ввозимого из таких прибрежных стран, как Южная Африка, Индонезия и Австралия. При этом Индия продолжает импорт газа из Катара, Индонезии, Малайзии. Так можно отчасти вывести Африку из нищеты: не столько западными подачками, сколько устойчивой торговлей с богатеющими странами бывшего третьего мира.
3
Персидский залив содержит 57 % мировых нефтяных залежей. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. авт.
Есть еще и Китай, где спрос на сырую нефть удвоился в период между 1995 и 2005 гг. и опять удвоится в следующие 10–20 лет. К 2020 г. Китай будет ежедневно ввозить 7,3 млн баррелей нефти – половину того, что предполагается добывать в Саудовской Аравии [4] . Свыше 85 % нефти, поступающей в Китай, пересечет просторы Индийского океана, минуя Малаккский пролив. Именно поэтому Китай отчаянно ищет иные энергетические пути через Тихий океан, а также сухопутные магистрали, что вели бы в Китай из Средней Азии, Пакистана и Бирмы [11]. Благодаря тому что у Китая, Японии и Южной Кореи разгорелся совокупный аппетит к добываемой в Персидском заливе нефти, через Малаккский пролив ныне движется половина всемирного нефтяного потока и едва ли не четверть объема мировой торговли нефтью [12].
4
В январе 2004 г. Китайская нефтехимическая корпорация подписала с Саудовской Аравией соглашение о разведке месторождений природного газа и его добыче на пространстве почти 4 млн га в южной пустыне Руб-эль-Хали. Поскольку для Китая, чья промышленность сжигает экологически вредное ископаемое топливо, загрязнение воздуха становится все более серьезной проблемой, Китай намерен использовать более чистый природный газ. См.: Kemp G. The East Moves West // National Interest. 2006. Summer. Но, как бы там ни было, китайское нефтяное потребление растет в семь раз быстрее, чем североамериканское. См.: Malik М. Energy Flows and Maritime Rivalries in the Indian Ocean Region. Honolulu: Asia-Pacific Center for Security Studies, 2008.
«Никакому другому океану стратегическая устойчивость не требуется больше, чем Индийскому, потому что из всех “семи морей” он, видимо, больше всего отягощен ядерным оружием, – замечает военный аналитик Томас П. М. Барнетт. – Индийский океан бороздят корабли таких ядерных держав, как Соединенные Штаты, Соединенное Королевство, Франция, Россия, Китай, Индия, Пакистан и Израиль» [13].
Именно в Индийском океане тихоокеанское соперничество Соединенных Штатов и Китая переплетается с региональным соперничеством Китая и Индии, а также с американской борьбой против исламского терроризма на Среднем Востоке, включая попытки США обуздать Иран. Сплошь и рядом американские боевые корабли обстреливали Ирак и Афганистан, крейсируя в Индийском океане. Военно-воздушные силы США готовы к налету на Ирак и Афганистан со своих баз в Персидском заливе и с острова Диего-Гарсия, лежащего в самой середине Индийского океана. У каждого американского удара по Ирану, который неминуемо скажется на последующем нефтяном снабжении, будет один и тот же «служебный адрес отправителя»: Индийский океан. То же самое относится и к возможной реакции на общественные потрясения в Саудовской Аравии либо в кишащем людьми, измученном жаждой Йемене – истинной пороховой бочке, где обитает 22 млн человек и имеется 80 млн единиц огнестрельного оружия.
Новая военно-морская стратегия США, обнародованная в октябре 2007 г. в Ньюпортском военно-морском колледже (Род-Айленд), утверждает и подразумевает, что американский флот намерен отныне добиваться устойчивого, целеустремленного присутствия в Индийском и сопредельном Тихом океанах, уделяя Атлантике меньше внимания. Декларация «Видение и стратегия», обнародованная в июне 2008 г. Корпусом морской пехоты США, охватывает период вплоть до 2025 г. и примерно теми же словами объявляет: Индийский океан и сопредельные воды сделаются главным театром столкновений и соперничества. Сохраняя существующее преобладание на Тихом океане, США недвусмысленно намереваются стать самой выдающейся южноазиатской державой. Это свидетельствует о судьбоносном историческом смещении государственных интересов прочь от Северной Атлантики и Европы. Соединенные Штаты могут утратить контроль над «великой песочницей» Среднего Востока, но, как предполагает военный аналитик Ральф Питерс, потерю восполнят попыткой стоять на страже у дверей, ведущих внутрь песочницы и наружу: контролировать Ормузский и Баб-эль-Мандебский проливы, «узкие места», в которых военно-морское присутствие Индии и Китая начнет расширяться наравне с североамериканским.