Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
Шрифт:
Это не значит, что флот США вскоре утратит преимущество, которым пользуется в Индийском и западном Тихом океане. Вышеприведенные цифры говорят лишь о неторопливых – и вполне обратимых – тенденциях. Это значит: почти через 70 лет после окончания Второй мировой войны другие военно-морские державы, все без исключения «туземные», равно как и действующие лица, чуждые всякой государственности, например пираты, начинают создавать на арене толчею. Американская звезда над океанами понемногу меркнет. И это происходит, когда Китай, наиболее вероятный соперник США в XXI в., равный Америке силами, вкладывает все больше денег в наращивание морской мощи.
Следует повторить: в укреплении китайской армии и флота нет ничего преступного. Впечатляющее военное развитие Китая можно сравнить с возвышением самих Соединенных Штатов, сплотивших после Гражданской войны свои сухопутные войска, угомонивших Дикий Запад и в качестве высшего достижения прорывших на заре XX в. Панамский канал. Под опекой некоторых ничем не примечательных президентов – Хэйза, Гарфилда, Артура, Гаррисона и т. д. – американская экономика спокойно двигалась вперед, а годовые темпы прироста были высоки. Америка расширяла свою заграничную торговлю – и у нее впервые появились экономические и стратегические интересы в далеких краях. Как следствие, флот США крейсировал по Тихому океану, а морские пехотинцы высаживались на южноамериканские берега. Велись и другие военные действия. Стоит ли ждать, что Китай пойдет совершенно по другому пути? Нынешнее китайское общество ничуть не менее активно, чем американское сто лет назад.
В 1890-м американский военный теоретик Альфред-Тайер Мэхэн опубликовал книгу «Влияние военно-морских сил на ход истории» («The Influence of Sea Power Upon History, 1660–1783»). В ней говорится: способность государств оберегать и защищать свои торговые суда служила и служит решающим всемирно-историческим фактором. Мэхэна всегда высоко ставили политики, стремящиеся к превосходству на море; сегодня его жадно изучают индийские и китайские стратеги. Было бы слишком уж легко и просто предполагать, будто Китай обретает морское могущество исключительно ради того, чтобы добиться региональной или даже всемирной гегемонии. Империю не всегда строят осознанно. По мере того как государства крепнут, у них возникают новые нужды и вопреки доводам разума новые страхи, исподволь побуждающие правителей «протягивать руки» за море.
Китай не Иран, управляемый президентом Махмудом Ахмадинежадом. Китай вовсе не грозит уничтожить какую бы то ни было страну, Китай установил оживленные дипломатические и экономические отношения с Соединенными Штатами. Всемирный экономический спад еще крепче связал воедино амеркианские и китайские интересы, ибо США нужны дешевые китайские товары и триллионные китайские вклады в американские банки, а Китаю нужны США, ибо там его главный рынок сбыта. Развитие крепких двусторонних американо-китайских отношений не только возможно – оно способно стать лучшим сценарием деятельности всей глобальной системы в XXI в. Это позволило бы обрести очертания истинному всемирному руководству.
Говоря строго, Китай не демократическая страна, однако его государственная система допускает живые, горячие споры о политике и о том, куда, собственно, движется общество. Не исключаю, что в Китае даже произойдут некие внутренние потрясения, которые окончатся правительственным расколом и на долгие годы задержат китайское шествие по пути, ведущему к статусу великой державы. Я предполагаю, что экономический рост Китая продолжится. И все же, учитывая нынешнее положение вещей, этот продолжительный экономический рост нужно рассматривать как нечто возможное.
Поэтому, с моей точки зрения, наиболее вероятный сценарий дальнейших взаимоотношений довольно изощрен: Соединенные Штаты начнут одновременно соревноваться и сотрудничать с Китаем. Грядущее американо-китайское соперничество придаст новое значение слову «искусность», особенно в устах экономистов и дипломатов. Если у таких взаимоотношений появятся острые углы, одним из них будет вопрос о военно-морском сотрудничестве в северном Индийском и западном Тихом океанах.
Американское военное кораблестроение описывалось выше как обанкротившееся; валовой национальный продукт сокращается, и Америка всеми силами старается сохранить хотя бы наличный флот – в условиях спада, подобного которому не было со времен Великой депрессии. Ежегодный прирост китайского оборонного бюджета уже 20 лет подряд выражается двузначными цифрами – а объем китайского промышленного производства, невзирая на пагубное воздействие всемирного кризиса, в ближайшее время станет увеличиваться на 8–10 % ежегодно. Подводный арсенал Китая включает в себя 12 дизель-электроходных субмарин класса «проект 877 Палтус» (он же «Варшавянка», он же Kiloclass), вооруженных управляемыми тактическими ракетами и самонаводящимися торпедами, 13 субмарин «Сонг» – того же класса, что и «Палтус», и одну атомную субмарину класса «Цзинь», с ядерными баллистическими ракетами на борту. Еще три атомные подводные лодки скоро сойдут со стапелей.
Этот перечень нечего и сравнивать с американским: во флоте США числится 74 боеспособные атомные подводные лодки, вооруженные баллистическими ракетами. Под флагом США плавают 24 из 34 авианосцев, ныне существующих в мире. Под китайским флагом не ходит ни единого (хотя намечается постройка одного-двух). Такую статистику можно продолжать. Но, повторяю: цифры повествуют не обо всем. Настоящей повестью был бы рассказ о подспудных тенденциях, об асимметричных возможностях, об искусном сочетании военно-морской, экономической и территориальной мощи, позволяющих охватить сферой своего влияния всю Азию.
Китай догоняет США медленно и все же достаточно быстро, чтобы насторожить американцев и дать им понять: ваше владычество – не навеки. В Ираке самодельные бомбы, взрывавшиеся у тротуарных бровок, показали Соединенным Штатам грубую, технически примитивную сторону асимметрии. Китай, разрабатывающий ракетные и космические программы, покажет американцам изощренно-утонченную, технически совершенную сторону асимметрии: он явит искусство сдерживания, умело расставит преграды. В будущем флоту США окажется рискованно высылать ударные авианосные группы куда и когда заблагорассудится, особенно к берегам Азиатского континента. И наконец, само географическое положение Китая, простершегося в центре Азии, – совокупно с его растущим военно-морским флотом и расцветающей экономикой – вынудит США постепенно проститься со своим прежним влиянием в тамошних краях.
Очень важно вкратце пояснить, как может развиваться китайская стратегия на просторах Индийского и Тихого океанов. Прежде чем перейти к этому, следует сказать несколько слов о том, для чего, собственно, Китаю нужны океаны и моря. Что представляют собой сложные экономические и стратегические интересы, присущие Китаю и отдаленно сходные с американскими интересами более чем вековой давности? [72]
С древнейших времен Китай опасался всевозможных сухопутных нашествий. Великую Китайскую стену воздвигли еще в III столетии до н. э., чтобы преградить путь завоевателям-тюркам. В середине XX в. Китай с тревогой ждал советского вторжения: дружба с «великим северным соседом» пошла врозь. При Мао Цзэдуне китайский оборонный бюджет содержал в основном наземные войска – флоту перепадали крохи. С развалом Советского Союза былые тревоги миновали. В последние годы китайские дипломаты не щадят усилий, улаживая давние споры о государственных границах с республиками Средней Азии, а также с иными своими соседями. Сегодня происходит некое «вторжение наоборот»: приезжие китайцы медленно и верно становятся кое-где в Сибири преобладающей народностью. Следовательно, китайская погоня за морским могуществом означает прежде всего, что впервые за долгое время сухопутным рубежам Китая не грозит никто и ниоткуда. Если приморские города-государства и островные нации – большие и малые – стремятся к морской мощи как бы непроизвольно, то для Китая – континентального и вдобавок искони отгораживавшегося от остального мира – это своего рода роскошь: залог будущей великодержавности. Просто-напросто выходя в открытое бескрайнее море, Китай уже подчеркивает свое господство на суше, в самом сердце Азии. Разумеется, Китай не чувствует себя в полной безопасности от соседских происков, как чувствовала себя Америка на закате XIX в., – поскольку Америку можно по праву считать настоящим островным (хотя остров необъятен) государством. И все же на суше Китаю грозят несравненно меньше, чем когда-либо прежде – почти во всей предшествующей китайской истории.
72
Мои рассуждения о делах военно-морских в немалой степени опираются на труды нескольких ученых, работающих при Военно-морском колледже США. Их статьи и книги о китайской морской стратегии исчерпывают излагаемую тему, написаны с выдумкой и в очень сдержанном тоне. Вот имена упомянутых ученых: Габриэль Б. Коллинз, Эндрю С. Эриксон, Лайлт Дж. Гольдштейн, Джеймс Р. Холмс, Вильям С. Мюррей и Тоси Йосихара. Хочу с особой благодарностью назвать четыре публикации: в них содержатся полезная статистика и блестящие выводы: Holmes J. R., Yoshihara Т. Chinese Naval Strategy in the 21st Century: The Turn to Mahan. N. Y.: Routledge, 2008; Yoshihara Т., Holmes J. Command of the Sea with Chinese Characteristics // Orbis. 2005. Fall; Collins G. B. et al., eds. China’s Energy Strategy: The Impact on Beijing’s Maritime Policies. Annapolis, MD: Naval Institute Press, 2008; Erickson А., Collins G. Beijing’s Energy Security Strategy: The Significance of a Chinese State-Owned Tanker Fleet // Orbis. 2007. Fall.
Другой стимул, подгоняющий Китай к морским водам, – невероятный подъем государственной экономики: торговля расцвела в одночасье и вызвала сопутствующий взрыв успешной коммерции на всех китайских побережьях. В 2007-м грузооборот гонконгских гаваней перестал быть величайшим в мире – первенство перешло к Шанхаю. К 2015 г. Китай станет крупнейшим на свете государством-судостроителем, обгонит Японию и Южную Корею. Морское могущество отчасти определяется количеством торговых судов – и самое большее их количество будет у Китая.