Муссон
Шрифт:
— Газовая гангрена, — подтвердил его опасения приехавший доктор Рейнольдс. — На этот раз я не могу его спасти.
— Разве нельзя это отрезать? — закричал Том. — Разве нельзя, как раньше, выкачать гной?
— Гангрена зашла слишком далеко.
Доктор Рейнольдс прощупал кончиками пальцев нижнюю часть живота Хэла; прямо у них на глазах там появились новые красные полосы.
— Но вы должны что-нибудь сделать! — умолял Том. — Его тело горит,
— К утру твой отец умрет, — просто сказал Рейнольдс. — Ты должен послать за старшим братом, чтобы он оказал отцу последнее уважение.
Том послал Аболи на поиски Уильяма, но тот находился в главном стволе оловянной шахты в Восточном Рашволде. Аболи до вечера ждал, пока старший сын Хэла поднимется на поверхность.
Услышав о внезапном ухудшении состояния отца, Уильям поскакал домой. Он вбежал в спальню Хэла с выражением такой озабоченности, что Том подумал: это даже можно принять за искреннее выражение тревоги.
— Как он? — спросил Уильям у доктора Рейнольдса.
— К сожалению, вынужден сообщить, что его милость умирает.
Не обращая внимания на Тома, Уильям прошел к противоположному краю кровати и наклонился.
— Отец, это Уильям. Ты меня слышишь?
Услышав его голос, Хэл пошевелился, но не открыл глаз.
— Скажи, — настаивал Уильям, но Хэл дышал мелко и часто.
— Он умирает, — объявил Уильям.
Том внимательно посмотрел на брата. Ему показалось, что он услышал в его голосе нотки удовлетворения.
— Ждать осталось недолго, Билли, — сказал он без выражения. — К утру ты станешь лордом Кортни.
— Ты презренная, ничтожная жаба! — рявкнул на него Уильям. — Я заставлю тебя дорого заплатить за эту насмешку.
Они молчали целый час, потом Уильям неожиданно встал с колен.
— Уже восемь часов, и я умираю с голоду. Весь день во рту ни крошки. Пойдешь ужинать?
— Я останусь здесь, — ответил Том, не глядя на него. — Он может проснуться, и мы ему будем нужны.
— Рейнольдс позовет нас. Сюда от столовой всего минута.
— Иди, Билли. Я тебя позову, — пообещал Том, и Уильям вышел.
Он вернулся полчаса спустя, вытирая губы салфеткой.
— Как он сейчас? — спросил он с ноткой опасения в голосе.
— Тебя не спрашивал, — ответил Том. — Не волнуйся, Билли. Он не лишит тебя наследства за то, что ты хорошо поужинал.
Сидя по обе стороны кровати, они начали долгое бдение. Доктор Рейнольдс, не раздеваясь, лег в гостиной и негромко захрапел.
Большой дом, казалось, затаил дыхание, а снаружи ночь
Когда пробило час, Том взглянул на Уильяма по другую сторону большой кровати на четырех столбиках. Тот положил голову на кровать и похрапывал.
Том коснулся рукой лба отца. «Кажется, немного холоднее, — подумал он. — Может, лихорадка отступает, как не раз в прошлом?»
Впервые за ночь он увидел проблеск надежды.
От его прикосновения отец зашевелился и открыл глаза.
— Ты здесь, Том?
— Здесь, отец, — ответил Том, стараясь говорить бодро. — Ты выздоровеешь. И мы отправимся в плавание, как собирались.
— Без меня. — Хэл наконец признал то, что Том знал уже давно. — В это плавание тебе придется уйти одному.
— Я хочу… — начал Том, но отец ощупью нашел его руку.
— Не перечь, не трать времени, — прошептал он. — Слишком мало его осталось. Дай слово, что найдешь для меня Дориана.
— Клянусь — как дал торжественную клятву Дориану.
Хэл вздохнул и снова закрыл глаза. В тревоге Том подумал о худшем, но отец снова открыл глаза.
— Уильям? Где Уильям?
Звук собственного имени разбудил Уильяма, и он поднял голову с постели.
— Я здесь, отец.
— Дай руку, Уильям, — просил Хэл. — А ты, Том, дай твою. — Они дали ему руки, и он продолжал: — Уильям, ты знаешь, какая ужасная участь выпала твоему младшему брату?
— Да, отец.
— Я обязал Тома найти Дориана и освободить его. Том принял эту обязанность. Теперь я обязываю тебя. Слышишь, Уильям?
— Да, отец.
— Я возлагаю на тебя обязанность сделать все, что в твоей власти, чтобы помочь Тому в его поисках Дориана. Ты предоставишь ему все, в чем будут нуждаться его корабли. Ты заплатишь экипажам, оплатишь припасы и все остальное. Ты, не скупясь, используешь все то, что добыли мы с Томом.
Уильям кивнул.
— Мне понятно твое желание, отец.
— Тогда клянись, что выполнишь его, — настойчиво сказал Хэл, голос его зазвучал громче. — Осталось мало времени.
— Клянусь! — сказал Уильям искренне и ровно.
— Спасибо, Господи, — прошептал Хэл. Он немного полежал, словно собираясь для последнего усилия. Но руки сыновей держал удивительно цепко. Потом снова заговорил:
— Вы братья. Братья не должны враждовать. Забудьте старые споры, которые развели вас. Хочу, чтобы ради меня вы стали братьями в полном смысле этого слова.