Муссон
Шрифт:
Милей дальше извилистая дорога вышла из леса, впереди показались высокие глухие стены зенана. Они были сложены из коралловых глыб и выбелены до ослепительности. Окон не было, единственным проемом оказались ворота из резного тика, украшенные сложным рисунком ягод и листьев (ислам строжайше запрещает изображать людей и животных).
При приближении маленького каравана ворота отворились, и повозки проследовали в закрытый, запретный мир зенана, в обитель женщин, их детей и охраняющих их евнухов. Ни один взрослый мужчина, кроме принца, не мог войти сюда; нарушителю грозила смерть.
У
— Вот он!
— Правда! Он франк!
— У него действительно рыжие волосы? Не может быть!
Здесь, в зенане, женщинам позволено ходить, не закрывая лица. Принц мог выбрать в своих владениях любую девушку, и большинство женщин были молоды и красивы. Цвет их кожи от лилово-черного через все оттенки корицы, золота и янтаря доходил до мягкого масляно-желтого. Дети плясали вокруг, захваченные общим возбуждением. Младенцы на руках у нянек вплетали свой рев в общий шум.
Женщины толпились, напирая друг на друга, чтобы лучше рассмотреть Дориана, который спрыгнул с повозки и вслед за Кушем двинулся по лабиринту дворов и закрытых садиков. Всюду были богатые мозаичные полы и сложные арки. Вделанные в стены морские раковины образовывали затейливые рисунки. Были здесь и водоемы с тростником и лотосом. Под водой плавали разноцветные рыбы, а над водой висели стрекозы и парили яркие зимородки.
Кое-кто из старших детей окружил Дориана, дразня его и распевая:
Маленький белый неверный! С зелеными дьявольскими глазами!Куш сделал вид, что сейчас ударит их своим длинным посохом, но он улыбался и не делал серьезных попыток разогнать сорванцов. Они быстро миновали самую роскошную и красивую часть зенана и оказались в более обветшалой части, позади главных зданий.
Очевидно было, что это настоящие трущобы. Сады неухоженные, стены грязные и не выкрашенные. Они миновали заброшенные развалины, заросшие тропической зеленью, и оказались у полуразрушенного здания. Куш провел своих подопечных к маленькой, но прочной двери и приказал войти. Они вошли в большую жилую комнату, темную и не очень чистую. Стены выпачканы сажей, пыльный пол усыпан пометом ящериц и крыс.
Куш закрыл за ними дверь и повернул в замке тяжелый ключ. Тахи через маленькую решетку в двери крикнула ему:
— Зачем ты нас запер? Мы не пленники. И не преступники.
— Могущественный принц Абд Мухаммад аль-Малик приказал не дать ребенку сбежать.
— Да куда же он сбежит!
Куш, не обращая внимания на ее протесты, ушел, уведя большинство за собой. Некоторое время кучка детей принца насмехалась над пленниками через решетку, но скоро это им наскучило, и они тоже убежали.
Когда все стихло, Дориан и Тахи принялись осматривать свое жилище. Кроме большой гостиной, здесь были
Мебели почти не было: циновки из тростника и шерстяные ковры, чтобы сидеть. На кухне — чаны, кувшины с водой. Есть, конечно, придется пальцами, как принято у арабов. Свежая вода поступала из большой керамической цистерны для сбора дождевой воды.
Дориан посмотрел на отверстие в крыше кухни, куда уходил дым.
— Я могу легко вылезти отсюда, — похвастал он.
— Если ты это сделаешь, Куш побьет тебя своим посохом, — сказала Тахи, — так что даже и не думай. Помоги мне очистить этот свинарник.
Пока они подметали полы метлами из пальмовых листьев, а потом отскребали эти полы морскими раковинами, Тахи объясняла Дориану порядки зенана.
После развода Тахи, нянька детей принца, жила в зенане и отлично разбиралась в жизни этого закрытого сообщества. Все последующие дни она делилась в Дорианом своими знаниями.
Принцу Абд Мухаммаду аль-Малику шел четвертый десяток. Его старший брат, калиф, опасаясь своего преемника, не разрешал принцу жениться до двадцати лет. Поэтому старший сын принца был лишь чуть старше Дориана. Его звали Заян аль-Дин и, как и Дориан, он еще не достиг половой зрелости и жил с матерью в зенане.
— Запомни его имя, — наставляла Тахи. — Как старший сын принца, он очень важен.
Потом она перечислила остальных сыновей принца от разных жен и наложниц, но их было столько, что Дориан и не пытался запомнить. Девочек Тахи даже не упомянула — они никакого значения не имеют.
Шли недели; казалось, принц забыл о рыжеволосом мальчике-рабе. Дориан и Тахи ничего не знали о том, что происходит за стенами зенана. Каждый день под птичьим взглядом Куша рабыни приносили им их порцию риса, мяса и свежей рыбы и выносили мусор из кухни и бадьи из отхожего места. В остальном Тахи и Дориан были предоставлены самим себе.
В главном покое их дома забранные решеткой окна выходили в сад. Чтобы развеять скуку, Дориан и Тахи много времени проводили у них, рассматривая со своего наблюдательного пункта проходящих обитателей зенана.
Тахи удалось показать Дориану Заяна аль-Дина. Это был рослый толстый мальчишка, выше всех своих братьев и сестер. Фигура у него была нескладная, кожа желтоватая, рот капризный, губы вечно надуты. А вокруг глаз темные круги, как синяки.
— Заян любит сласти, — объяснила Тахи.
Под коленями и на сгибе локтей у мальчика синевато-серые пятна. И ходит он косолапо, расставив ноги, чтобы бедра не терлись друг о друга, раздражая кожу.
Когда бы Дориан его ни увидел, Заяна окружали с десяток братьев и сестер. Однажды утром он видел, как эта свора гнала по лужайкам маленького мальчика и прижала к наружной стене зенана. Мальчика подтащили к Заяну, который не утруждал себя погоней, но подошел вперевалку, когда все было кончено. Тахи тоже смотрела и сказала Дориану, что мальчик — сын одной из младших наложниц принца и поэтому законная добыча старшего сына первой жены.